Зэк — это… Что такое Зэк?

Заключённый (ЗК, «ЗеКа», «зек») — человек, лишённый свободы по приговору суда и отбывающий наказание в специальном учреждении — колонии, следственном изоляторе, тюрьме и т. п.

Термин «зек» происходит от обозначения «з/к», использовавшегося в официальных документах в период с конца 1920-х по конец 1950-х годов. Этимологически восходит к сокращению от «Заключённый каналоармеец», впервые появившегося во время строительства Беломорско-Балтийского канала.

Термин «зек» вошёл в русскую литературу после того, как многие писатели и поэты, прошедшие через ГУЛАГ, описали свои наблюдения и ощущения в романах, эссе, заметках, стихах, поэмах. Зеком называют не только того, кто в данный момент находится в заключении, но и того, кто был в заключении; особенно тех, кто понёс наказание незаслуженно. Большинство таких зеков реабилитировано после развала СССР.

K зекам относят также жертв карательной психиатрии.

Происхождение слова «зэк»

Зек / Зэк / Зэ’ка

(мн.ч. ’зэки) — название узников тюрем и лагерей в СССР. Происходит от обозначения «з/к», использовавшегося в официальных документах в период с конца 1920-х по конец 1950-х годов. Этимологически восходит к сокращению от «Заключённый красноармеец», впервые появившегося во время опытов Л.Д. Троцкого по созданию Трудармий в после военной стране. Позже, ввиду неполиткорректности расшифровки, признаной позорящей Красную Армию было изменено на «заключенный каналоармеец» во время строительства Беломорско-Балтийского канала по инициативе Анастаса Ивановича Микояна.

Термин вошел в русскую литературу после того, как многие писатели и поэты, прошедшие через ГУЛАГ, описали свои наблюдения и ощущения в романах, эссе, заметках, стихах, поэмах. Зеком называют не только того, кто в данный момент находится в заключении, но и того, кто был в заключении; особенно тех, кто понес наказание незаслуженно. Большинство таких зеков реабилитировано после развала СССР.

K зекам относят также жертв карательной психиатрии.

Коган Л. И. обогатил советский «новояз» придуманным им словом зэк, что расшифровывается как «заключённый каналоармеец». В официальных документах использовалось сокращение з/к, множественное число з/к з/к. В устной речи — термин «зек» применялся ко всем заключенным вообще, так же, как термин «вертухай» применялся не только к войскам, охранявшим заключенных, но к любым представителям репрессивного аппарата^[1]. В марте 1932 года во время посещения Беломорстроя, кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(6) Анастасом Ивановичем Микояном, Коган сказал ему о заключённых:

«Товарищ Микоян, как их называть? (…) Вот я придумал слово — „каналоармеец“. Как вы смотрите?

— Что ж, это правильно. Они у вас каналоармейцы, — согласился Микоян» ^[2].

С тех пор неологизм «зэк» получил всеобщую известность:

Слушай, Волга-река!

Если рядом с зэ-ка

Днём и ночью

на стройке чекисты —

Это значит — рука

рабочих крепка,

Значит, в ОГПУ — коммунисты !^[3]

Статистика по заключённым

• Количество заключённых на 100.000 жителей^[1]:

Знаменитые заключённые

Древний мир

Средние века

Эдуард II Плантагенет (король Англии)

Новое время

XX век

• Авторханов, Абдурахман Геназович, писатель
• Бродский, Иосиф Александрович, поэт, нобелевский лауреат
• Буковский, Владимир Константинович, биолог, писатель
• Вавилов, Николай Иванович, биолог, генетик
• Горбаневская, Наталья Евгеньевна, поэт, писатель
• Григоренко, Пётр Григорьевич, генерал, писатель
• Гумилёв, Лев Николаевич, историк, писатель
• Даниэль, Юлий Маркович, поэт, писатель
• Керсновская, Евфросиния Антоновна, художница
• Ковалёв, Сергей Адамович, писатель, депутат Думы
• Копелев, Лев Зиновьевич, физик, писатель
• Мандельштам, Осип Эмильевич, поэт
• Мейерхольд, Всеволод Эмильевич, драматург
• Орлов, Юрий Фёдорович, физик, писатель
• Синявский, Андрей Донатович, поэт, писатель
• Солженицын, Александр Исаевич, писатель, нобелевский лауреат
• Солоневич, Иван Лукьянович, врач, писатель
• Терновский, Леонард Борисович, врач, писатель
• Тимофеев-Ресовский, Николай Владимирович, биолог, генетик
• Варлам Шаламов

Есть мнение, что Ленина тоже следует считать зеком, но этот случай спорный, так как он жил под домашним арестом в Горках, то есть не в тюрьме и не в лагере.

XXI век

Литературные герои

Обмен заключёнными

Существует международная практика обмена заключёнными или их передачи другим странам (обычно странам, гражданами которых они являются).

Так, в 1976 г. состоялся обмен между Чили и СССР — генерального секретаря ЦК Компартии Чили Луиса Корвалана обменяли на советского диссидента Владимира Буковского ([3], [4], [5], [6]).

В 1960-е гг. сбитого над СССР пилота американского самолёта-разведчика Пауэрса обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля.

В 2000-е гг. Катар передал России двух российских граждан, отбывавших пожизненное заключение за убийство Зелимхана Яндарбиева. Тогда же Ливия передала Болгарии группу болгарских медсестёр и палестинского врача, осуждённых на смертную казнь за якобы заражение ВИЧ-инфекцией нескольких сот ливийских детей.

Примечания

См. также

Wikimedia Foundation. 2010.

«Ломка зеков, прикрытая законом»

Иван Асташин – осужденный за участие в «Автономной боевой террористической организации». «Дело АБТО» – уголовное дело о серии поджогов, которые были квалифицированы ФСБ как террористическая деятельность и в рамках которого проходило десять молодых людей, приговоренных в 2012 году к различным срокам от условных до 13 лет лишения свободы в колонии строгого режима самому Асташину. Позднее ему снизили срок до 9 лет и 9 месяцев. «Мемориал» включил Асташина в список политзаключенных. В заключении он находится уже девятый год. Сначала Асташин отбывал наказание в Красноярской ИК-17. В 2014 году его этапировали в Норильск. Его письмо редакции издания «Сибирь.Реалии» передал осужденный по «Болотному делу» Владимир Акименков.

В своем письме Асташин рассказывает об устройстве жизни на зоне, различиях между кастами и психологическом давлении на осужденных. Текст публикуется с незначительными правками. Иллюстрации предоставил художник Станислав Таничев, который уже не раз поддерживал политзаключенных, в частности, помогал осужденным по «Болотному делу».

Россия. Тюрьма. Понятия Иван Асташин

Ч. 1 ст. 106 УИК РФ: «Осужденные к лишению свободы могут привлекаться без оплаты труда только к выполнению работ по благоустройству исправительных учреждений и прилегающих к ним территорий».

На неискушенный взгляд вроде бы все нормально. Благоустройство там; цветочки, наверное, возле бараков сажают… Сами для себя же. Что тут такого?

Ан нет. Все не так просто.

Начну с того, что это самая известная среди зэков статья УИК. Современный каторжанин может не знать вообще никаких статей УИК, но уж про 106-ю слышал наверняка.

Так в чем же дело?

Во-первых, надо помнить, что мы в России, а не в цивилизованной Европе. Во-вторых, в тюрьме. А в российской тюрьме даже распоследний ключник считается с «понятиями».

Между тем злые полицейские в злых зонах любыми путями стараются «сломать» зэка, чтобы он переступил через эти самые «понятия» и через чувство собственного достоинства.

What the fuck? – воскликнет кто-то.

Кастовая система

Чтобы разобраться в этом, надо принять за аксиому то, что в отечественной пенитенциарной системе все зэчье разделено на касты – «масти». И у каждой касты свой удел. И это данность. Даже легавые, встречая этап, интересуются у каждого вновь прибывшего, кем тот живёт, – дабы чего не вышло.​

Российская тюрьма. Иллюстрация: Станислав Таничев

Основную массу населения зон и тюрем, скажем, 70%, составляют «мужики». Так и говорят: «Живет мужиком». Мужики живут сообща, придерживаются того самого Уклада (свод основных правил жизни в тюрьме, таких, например, как, например, «при разговоре не поднимайте ни рук, ни ног». – С.Р) и «понятий», прислушиваются к Бродягам (это тоже каста), чтят Воров и вместе противостоят полицейским – по крайней мере, так декларируется.

Вторая по численности каста составляет около 10–20% от всего количества заключенных, хотя, конечно, в разных зонах по-разному. Это «красные». Они же козлы, вязаные, шерсть. Это зэки, которые работают на администрацию (дневальные, завхозы, коптеры, бригадиры, «пожарники», прессовщики) или являются хозобслугой (баландёры, посудомои, рабочие из стройбригады). «Красные» обычно живут по принципу «каждый сам за себя» и почти всегда работают с оперотделом. Мужик может «повязаться», но красный мужиком уже не станет. Обратной дороги из козлятника нет.

Далее, на самой нижней ступени социальной лестницы стоят обиженные – они же петухи или дырявые. Это особая каста – «неприкасаемая». Подробно об этом явлении я рассказал в очерке «Тюрьма и х**».

Каждому свое

Соответственно, если есть разделение на касты, есть и «разделение труда». Причем петух может делать любую работу, но, если ты живешь мужиком, тебе нельзя делать работу ни вязаного, ни обиженного. В тюрьме в таких случаях обычно используют слово «неприемлемо». В противном случае ты сам можешь оказаться в козлятнике или в петушатнике. Или, как минимум, заработать «сбой по жизни».

Что все это значит? А значит это, что тебя уже не примут в обществе. Или, в случае «сбоя», будут относиться как к неполноценному.

Выглядит это так. Малой приехал этапом из ИК-17 в ИК-15, просидел две недели в карантине и вышел в лагерь. В бараке у него первым делом поинтересовались: кем живешь? Мужиком. Ну и коли так, то и встретили соответствующе. Сварили чифира, собрались, дали сигарет, чая, мыльно-рыльного на ход ноги. Сидят, чифирят, общаются мужики.

Лысый: «А чем занимался на 17-й? Может, работал где?»

Малой: «Да так, ничем… Ну, в баню выходил работать…»

В этот момент кружка с чифиром, идущая по кругу, останавливается и Малому уже больше не передается.

Лысый: «Где-где? В бане работал?!»

Тихий: «Так там же петухи работают…»

Малой: «Не только петухи… Вязаные работают».

Немец: «Ну уж точно не мужики!»

Лысый: «Мужику неприемлемо в жилке работать, тем более в столовой, в бане.

Ты не знал, что ли?! Ты же с Бурятии приехал, там всё доводят».

Малой: «Да я только три дня там работал…»

Немец: «Какая разница – два дня, три дня?! А если бы ты в жопу только два дня е***ся, что – не петух?»

Лысый: «Так, короче. Смотрящий придет, еще поговорим, что с тобой делать за то, что ты нас обманул, назвавшись мужиком. Но как тебе жить, я тебе и так скажу, и любой здравый скажет: мужиком не называйся, в кружку к мужикам не лезь, жить будешь в секции с красными… Ну, ты меня понял. И зубы не показывай! А то придется тебе их подправить».

Сбой по жизни Российская тюрьма. Иллюстрация: Станислав Таничев

Когда говорят, что у человека «сбой по жизни», это значит, что он сделал что-то неприемлемое для мужика, но красным назвать его нельзя, так как на должности он не стоял, в хозобслуге не работал и контракт с оперотделом не заключал. Имея «сбой по жизни», ты остаешься мужиком, но уже «поражен в правах».

В Красноярском крае «стандартные» «сбои по жизни», которыми полицейские всячески стараются замарать арестантов, это «отказ от Воровских традиций» и «хозработы», т.е. выполнение требований ст. 106 УИК РФ.

Почему так

Издавна уборка общественных мест – это удел обиженных. Продолы, коридоры, общие туалеты локалки – все это в российских зонах, как правило, убирают те, кто в тюремной иерархии занимает низшую ступень. Бывает, что территорию лагеря убирают и вязаные, но мужики – никогда. Мужику это неприемлемо.​

Мужик может убирать только за собой и себе подобными. В камере, где сидят исключительно мужики, убираются, конечно, сами мужики. Но если в хате сидит хотя бы один вязаный, мужик там за тряпку уже не возьмется – мыть полы и чистить дальняк будет краснюк. А если в хате есть обиженный – то к параше, кроме него, вообще никто не подойдет.

Метла

Зачастую за красивыми словами о «благоустройстве территории» (ст. 106 УИК) зоновские надзиратели предлагают сделать тебе простое действие – на камеру подмести локалку или прогулочный дворик, – зная, что тебя это дискредитирует в глазах других зэков. Соответственно, взял метлу в руки – приравнял себя к красным и петухам – заработал «сбой по жизни».

В иных лагерях, где между вертухаями и заключенными «мир – дружба – жвачка», данная унизительная процедура отсутствует вовсе.

Где-то могут предложить «всего лишь» расписаться за 106-ю, но это тоже неприемлемо. Могут поорать, побить. Но если лагерь «чёрный», то сильно упорствовать не будут.

Но где действительно ломка, там за 106-ю тебя будут убивать.

Приёмка

В Красноярском управлении ФСИН среди зон строгого режима для первоходов ИК-17 уже много лет служит своего рода помойным ведром, где зэков, приехавших с «черных» управ, пытаются замарать. В 95% случаев сотрудники зоны своего добиваются и отправляют зэка на другой лагерь уже «с клеймом».

Прибывший в ИК-17 этап встречают обычно словами: «Проблемы с хозработами есть у кого?! У кого есть, пи***ть будем прям здесь!»

15 из 16 человек уныло молчат, один с достоинством произносит: «Я не буду делать хозработы». Товарищ майор сплёвывает на пол: «Я тебя вы***».

Всех прошманывают и уводят в карантин, а «отказника» оставляют. Бедолагу забивает толпа сотрудников зоны, буквально втаптывая его в пол. Потом вдруг заключенного закидывают на стол и стаскивают с него штаны вместе с трусами. Обездвиженный человек чувствует в жопе что-то постороннее, мелькает мысль: «Приехали…». С трудом выворачивает голову, и вздох облегчения вырывается у него из груди: сзади стоит медичка – в жопе всего лишь ее рука. Не опустили.

В ИК-17 за 106-ю при мне никого не опустили, хотя где-то и до такого может дойти. Обычно просто пугали, но пугали натуралистично – те, кто не знает порядков этой зоны, зачастую реально думают, что за отказ от хозработ их вы**** или «щелкнут» х***.

Но есть у красноярских мусоров и «секретное оружие». Если избиения не помогают, а на угрозы отъе**** зэк не ведется, прибегают к последнему средству – карательной психиатрии. Галоперидол, аминазин, модитен-депо – я не знаю, что именно они колют. Но колют по-взрослому. Аж шуба в трусы заворачивается.

Последствия

Может случиться так, что «сбой по жизни» никак не помешает зэку на его дальнейшем пути. А может – и помешает.

Во-первых, это как минимум неприятная процедура. По арестантскому этикету человек должен курсовать окружающих об имеющихся у него «сбоях». В бараке, в киче¸ в БУРе, с СУСе при встрече, когда все собираются и пускают кружку чифира по кругу, заехавший зэк говорит: «Мужики, у меня имеются сбои по жизни: отказ от Воровских традиций и хозработы».

А дальше, как говорится, всё зависит от контингента. Могут сказать: «Да нормально всё, не гони. Бывает». А могут начаться расспросы: а как? А почему так, так и так не сделал? Смалодушничал?

Надо понимать, что арестант со «сбоями по жизни» – «неполноценный» мужик. Он не может быть смотрящим, не может высказывать своё мнение при серьезных разговорах, пока у него не поинтересуются. Некоторые зэки способны и при обычном бытовом конфликте подчеркнуть его «неполноценность»: «Да ты вообще с чего взял, что можешь говорить со мной на равных?! Я чист, а у тебя свой по жизни, 106-я. Так что сиди на жопе ровно и не хрюкай!»

Мало того, за «сбой по жизни» могут даже мусора подчеркнуть: «Ты же делал хозработы на 17-й, а почему здесь [в другом лагере] не хочешь делать?» или «У тебя же есть хозработы, а почему ты дворики [в ШИЗО, в ПКТ, в СУСе] убирать не хочешь?» И будут тебя с удвоенной силой ломать, зная, что однажды тебя уже сломали.

Мусора с понятиями

Таким образом, пользуясь формулировкой 106-й статьи УИК и тюремными понятиями, сотрудники ИК в зонах, где есть ломка, стараются любыми путями поставить на заключенном клеймо «неполноценного», чтобы он потом «права голоса» не имел, рот не раскрывал – не мог подбить массу на бунт или какое-либо иное противодействие администрации. Да и просто деморализовать – чтобы даже мыслей о сопротивлении не было.

Иван Асташин – осужденный за участие в «Автономной боевой террористической организации» (АБТО)

Примечание: В августе 2016 года близкие Асташина подали жалобу в ЕСПЧ на нарушения, допущенные Россией в отношении него. В частности, в жалобе говорится, что отправка человека, прописанного в Москве, для отбывания наказания в Норильск, с которым отсутствует сухопутное сообщение, нарушает 8 статью Европейской конвенции о правах человека (право на уважение частной и семейной жизни). Однако Московский городской суд признал этапирование Асташина в Норильск законным.

Иван Асташин

Сибирь.Реалии

«Зек — это, по сути, ещё один ребёнок»

Среди тех, кто сидел вместе с вами, были люди, состоящие в браке? Трудно ли им было сохранить отношения?
Это одна из ключевых проблем в заключении. Порядка 80 % отношений разрешаются в пользу расставания, если вы не женаты. Браки реже распадаются, но, бывает, и семьи рушатся, жёны с детьми уходят. Тут всё зависит от срока. Не все могут ждать по 15 лет. Даже два года — испытание для пары. Были примеры, когда зеков ждали, но я им не завидовал. Внутри лагеря свои проблемы, поэтому на семейные не остаётся ни времени, ни сил. Бывает, мужчина запугивает половинку — мол, убью, если не дождешься, потому что задели его мужское самолюбие. Но женщин можно понять: зек — это, по сути, ещё один ребенок, о котором нужно заботиться, а жизнь идёт. Я видел, какие истерики случаются у людей: как они лежат с утра до вечера, с пеной у рта ругаются, орут кому-то по телефону: «Не подходи к моей жене!» Как ещё они могут решить эти проблемы? Только по телефону.

Иногда женщины вступают в переписку и образуют пару с человеком, который на момент знакомства уже находится в тюрьме. Как думаете, какая у них мотивация? Что могут дать такие отношения?
Верно, отношения на воле, как правило, разрушаются, но выстраиваются новые. Знакомство может произойти, когда человек уже сидит в тюрьме. Девушкам часто не хватает внимания, каких-то слов, которые теряются на фоне вольной жизни. А когда человек не на свободе, он ничего, кроме этих слов, дать не может. У зеков эта жажда разговора сильно развита. Им делать нечего, 24 часа в сутки свободны, сидят с телефонами. Я примерно понимаю, что они говорят девушкам. Знаю ребят, которые могут часами по телефону кому-то что-то рассказывать. У меня на переписку терпения не хватает, но многие посвящают этому время, и девушки ведутся, едут на свидания.

Состояли ли вы в каких-либо отношениях?
Я все четыре года благодарил Бога, что у меня не было отношений на момент посадки. Но если бы кто-то и был, я бы не просил её ждать меня одиннадцать лет. Это облегчило мне жизнь там, потому что я не тратил на девушку время и нервы. 

Было ли у вас желание тоже вступить с кем-нибудь в переписку? 
Желание кому-то написать возникло один раз. Два года назад знакомый показал мне девушку в инстаграме, она мне понравилась, и я подписался. Мы обменялись парой фраз, а потом она перестала отвечать. Я остался на неё подписан. Месяца за три до выхода, когда я продавал футболки, она написала мне сама, чтобы купить одну. Девушка забыла, что я ей писал. Мы начали общаться снова, футболку я ей подарил, денег не взял. Все эти месяцы мы переписывались. Она ждёт меня в Москве на следующей неделе. Если бы я не знал, что выйду, то вряд ли бы начал. Я не хотел кого-то заманивать или что-то такое, мне самому было бы неприятно. 

И не было потребности? 
Была, я сильно хотел просто сходить на свидание. Я так скучал по женским хитростям, капризам. Меня бесило сидеть постоянно в мужском коллективе: мужской негатив — он другой. Но я не выходил на свидания, у меня не было знакомых девушек на Кавказе. Заплатить девушке за секс для меня неприемлемо. Не мог же я пойти и выстроить отношения за два дня, кого-то подцепить и так далее. Не скажу, что я испытывал мучения в связи с этим. Как-то привыкаешь. И когда я вышел, то к девушкам сломя голову не побежал. Первые несколько дней провёл с семьёй, потом у меня был половой контакт, но это произошло естественно, без какой-то цели. 

Правда об отношении заключенных к «заочницам»

Василий Винный, специально для Sputnik.

В ситуации, когда женское общество ограничивается лишь продавщицей в магазине, медсестрой и цензоршей, пытаешься использовать любую возможность пообщаться с противоположенным полом.

О, женщины!

Когда в нашей зоне шел глобальный ремонт столовой, малярными работами там занимались довольно страшные тетки, пара из которых были молоды. Так вот, у этих двух отбоя не было от мужиков, желавших хотя бы позаигрывать с ними. Точно так же зеки заигрывали в одном из белорусских СИЗО с девушками-охранниками, строили им глазки, отвешивали комплименты.

В зоне «голодные до женщин» заключенные, кем бы они ни были на свободе, становятся джентльменами. Как они в большинстве случаев отзываются о девушках между собой — писать не буду, потому что это довольно неприлично и неприятно.

Нехватка женского тепла, двуличность с женщинами и цинизм — главные факторы, определяющие отношение к «заочницам».

«Заохи», «заочницы» — девушки или женщины, познакомившиеся с зеком в интернете, по телефону или по переписке. Отношения, которые при этом начинаются, можно назвать заочными.

Немного любви в маленькой «хате»

Первый раз отношение зека к «заочнице» я увидел еще в СИЗО. В нашей «хате» (так называют камеру в следственном изоляторе) сидел мужик лет сорока пяти. Это был уже далеко не первый его срок. Мужик (назовем его Саша) давно выучил все тюремные уроки, и его ничего не могло удивить или заинтересовать — он все знал. Саша был мразью. Хотя и у него бывали проблески совести, но в основном все его поведение было замешано на трудно скрываемых эгоизме и жадности.

Саша, как опытный арестант, завел себе «заочницу» еще в СИЗО. Женщина была страшная до одури, и Саша это понимал. Когда он получал от нее очередную фотографию, то громко смеялся, говорил: «Мамочка родная!», показывал фото нам, потом рвал его и выкидывал. После этого он садился писать ответ о своей беспощадной любви к этой «заочнице».

По Сашиным рассказам, у него были молодая жена и дети (не знаю, говорил ли он правду; зекам, особенно тем, у которых уже несколько отсиженных сроков, верить нежелательно). Правда, получал он письма только от «заочницы», но вполне вероятно, что, пройдя суровую лагерную жизнь, Саша знал: чем меньше личного ты берешь в тюрьму, тем спокойнее сидишь.

На мое предположение, что такое отношение к «заочнице» несколько не комильфо, он ответил, что после отсидки, возможно, заедет к ней и отблагодарит.

А сказать «спасибо» было за что: кроме наполненных флюидами писем и хорошего настроения, «заоха» пересылала Саше деньги на «отоварку» (тюремный магазин). Это был несомненный плюс отношений, который Саша очень ценил…

«Строгачи-романтики»

Естественно, после зоны у меня осталось много знакомых, некоторые из которых очень даже приличные люди. Готовясь к этому материалу, чтобы избежать однобокого суждения, я расспросил их об отношении зеков к «заочницам».

Один из моих близких товарищей, очень талантливый художник, за свою неуемную энергию успел дважды побывать в зоне, получив относительно небольшие сроки. Второй раз он сидел на строгом режиме (там «мотают срок» люди, попавшие за решетку не впервой).

Я позвонил Художнику, чтобы выяснить его мнение о заочницах.

— О! На строгом режиме это вообще сплошные грязь и мрак! — сказал он мне. — Зеку от «заочницы» нужны три вещи: во-первых, ее полностью обнаженное фото — это хорошо; во-вторых, чтобы она присылала деньги, — это еще лучше, и, в-третьих, что было бы совсем великолепно, — чтобы «заочница» расписалась с зеком и периодически возила ему на свидания передачи и себя.

— Понимаешь, — продолжал Художник, — на строгом режиме, в отличие от той колонии, где мы с тобой сидели, практически у всех были мобильники. Зеки регистрировались на всех сайтах знакомств и в соцсетях и искали там себе девушек. На общем режиме круг поиска был ограничен несколькими газетами знакомств, половина объявлений в которых заканчивалась фразой: «из МЛС не беспокоить». В Интернете же возможности для заключенных были гораздо шире.

Как только после отбоя выключали свет, зеки доставали телефоны и по полночи разговаривали со своими подругами. Они переживали, что их девушки куда-то пошли на ночь, давали советы, просто страдали. В общем, чувства у них были искренние и неподдельные. В этом плане зеки умеют сами себе врать. Некоторые «гнали» (переживали, на тюремном сленге) очень сильно и всерьез. При этом они могли спокойно показывать друг другу переписку с «заочницами» и их обнаженные фото. Поначалу ночные бдения меня сильно раздражали, мало того что они мешали спать, становилось тошно от осознания всей этой лжи. Но потом я попривык, и эта ситуация начала меня веселить.

Один полуграмотный зек, уже несколько раз отсидевший, попросил написать письмо от его имени какой-то тетке. Ну, я и «наваял», что он врач, получивший срок за то, что совершил врачебную ошибку. Что у него с этой женщиной было дальше, не знаю. Но, думаю, все в порядке. Зеки могли понарассказывать такого, что женщины потом подолгу млели, а некоторые даже выходили за них замуж.

Ничего хорошего

— Ни одна подобная история ничем хорошим не закончилась, — весело говорит Художник. — У меня на «строгом» был знакомый, который сидел с завидным постоянством. Во время очередного срока он женился на «заочнице» и сделал ей ребенка. Освободился. И, естественно, у них ничего не получилось, они довольно быстро разругались и развелись. Снова сел. Опять познакомился по интернету с какой-то «заочницей», раза в полтора младше него. Женился. Освободился и развелся.

Этот мужик в зоне был типа сводни: помогал зекам регистрироваться на сайтах знакомств, поскольку все их знал досконально, не очень опытным рассказывал, чем привлечь девушек, — в общем, был очень нужным специалистом. Но этот хотя бы был безопасен.

А вот в соседнем отряде был мужик, получивший очередной срок за то, что после освобождения пытался прибить свою «заочницу», с которой познакомился во время прошлой отсидки.

Кого я не понимаю, так это женщин: ну вот на что ты надеешься и куда лезешь — видишь же, что зек! Тем более расписываться — в зоне, даже не пожив с человеком! Или они это делают от безысходности?.. — Художник задумчиво засопел в трубку, было слышно, что он действительно не понимает женщин. Заключенных понять легко, у них, кроме тоски по противоположному полу, была куча свободного времени, которое нужно как-то проводить.

— Из всех, кого я знал, — продолжил Художник, —  только у одного, кстати, очень толкового парня, получилось расписаться в зоне и сохранить нормальный брак после освобождения. Но здесь, возможно, сыграли роль два фактора: во-первых, он сам по себе был хорошим человеком, а во-вторых, они с будущей женой встречались еще до его посадки…

Поделись «заочницей» своей

Слушая истории Художника, я вспомнил, как еще в СИЗО видел образец первого письма к «заочнице», которое следовало написать, чтобы познакомиться с девушкой. Многие молодые первоходы (те, кто попал в МЛС впервые) перерисовывали (переписыванием я бы это не назвал) его себе в тетради. На мой взгляд, письмо было слабенькое, но людям, которые иногда не могли связать толком двух слов, оно прекрасно подходило. И, что немаловажно, написано было практически без ошибок.

В начале письма говорилось об общем товарище, который дал заключенному координаты для переписки. В зоне есть добрая традиция — просить друг у друга адрес какой-нибудь «заохи». И многие делятся данными знакомых девушек. В основном дают контакты тех, кого «не жалко» или кому хотят насолить. Бывало, что какой-нибудь девчонке писали сразу несколько зеков. А были случаи, когда такие девушки ухитрялись всем отвечать.

«Заочницами» периодически «делились». Видимо, это было связано с тем, что к общению с ними, как и к ним самим, всерьез не относились. А как можно всерьез относиться к чему-то абстрактному, чего никогда не «щупал» и вряд ли когда-нибудь «пощупаешь»? Конечно, не все зеки так поступали, но многие.

— А ты видел хотя бы одного зека, который бы серьезно относился к «заочнице»?— спросил я второго своего товарища, отсидевшего одиннадцать лет в разных зонах.

— Нет, — твердо ответил он. А потом задумчиво добавил: — Хотя, если счастье настоящее, то им стараются не делиться, поэтому, возможно, кто-то серьезно и относился, и у него даже что-то получилось, но он просто об этом не рассказывал…

Общее представление должностей | Vanglad

 

Надзиратель – тюремный служащий, основная задача которого заключается в обеспечении надзора за заключенными. Надзиратель следит за тем, чтобы заключенные находились в предусмотренном месте и чтобы все действия (подъем, перекличка, питание и т.д.) проходили в соответствии с распорядком дня. Кроме того, надзиратели должны следить за поведением заключенных и извещать руководство тюрьмы о каждом нарушении и о других нестандартных ситуациях на участке их надзора. В тюрьме также имеются надзиратели, работающие на проходной, охраняющие периметр тюрьмы, занимающиеся отправкой заключенных или организацией свиданий. Старший надзиратель как выполняет функции надзирателя, так и руководит другими надзирателями. В основном в подчинении старшего надзирателя работает до десяти надзирателей.

Контактное лицо – тюремный чиновник, с которым заключенный больше всего находится в контакте в течение срока заключения. Каждому заключенному назначено контактное лицо, которое разрешает проблемы заключенного или организует их решение вместе с другими тюремными служащими.

Задача контактного лица заключается в том, чтобы направлять заключенного на законопослушное поведение. Для этого контактное лицо с использованием четкой методики на основании его прежней жизни и действий оценивает риски и принимает решение, чем должен заниматься заключенный в течение срока заключения (например, участвовать в социальной программе, получать образование и пр.). Также контактное лицо должно следить за выполнением запланированных действий и мотивировать заключенного участвовать в действиях. Контактное лицо организует и другую необходимую заключенному помощь по социальному обеспечению.

В рамках производства по досрочному освобождению контактное лицо оценивает риски заключенного и составляет на основании этого характеристику, которая вместе с другими касающимися заключенного материалами направляется в суд, где принимается решение о досрочном освобождении заключенного.

Если заключенный совершает нарушение дисциплины, контактное лицо организует расследование, принимает решение о назначении наказания и оформляет необходимые документы.

Основная задача чиновника по уголовному надзору заключается в реализации наказания, которое суд или прокуратура назначили находящемуся под уголовным надзором лицу. Чиновник по уголовному надзору также составляет по запросу прокурора или суда досудебный доклад. Это описание социального состояния обвиняемого или подсудимого, в котором также оценивается вероятность совершения нового преступления. При подготовке досрочного освобождения чиновник по уголовному надзору представляет тюрьме данные о том, как заключенный справляется на свободе.

Лицо берется под надзор чиновника по уголовному надзору в следующих случаях:

• оно освобождается от наказания условно и подчиняется контролю поведения;
• оно освобождается из заключения условно досрочно;
• уголовное производство прекращено, и оно обязано выполнять общественно-полезные работы;
• суд заменил заключение общественно-полезными работами с контролем поведения;
• суд назначил ему контроль поведения после отбывания наказания;
• уголовное производство в отношении несовершеннолетнего прекращено, и к нему в качестве меры применен контроль поведения.

Также чиновник по уголовному надзору организует электронный надзор за следующими лицами:

• которые освобождены досрочно и помещены под электронный надзор;
• которым краткосрочное тюремное заключение заменено электронным надзором;
• в отношении которых суд заменил арест электронным надзором.

Чиновник по уголовному надзору следит за выполнением контрольных требований по уголовному надзору и возложенных судом дополнительных обязательств, консультируя и помогая находящемуся под уголовным надзором лицу в выполнении этих обязательств. Кроме того, он организует действия находящегося под уголовным надзором лица в соответствии с наказанием и рисками. Например, он подготавливает социальные программы и реализует их в форме как групповой, так и индивидуальной работы.

Дежурный является руководителем повседневной надзорной работы тюрьмы. Он руководит работой всех находящихся с ним в одной смене надзирателей. Вне обычного рабочего времени дежурный является в тюрьме чиновником самого высокого ранга.

Дежурный обеспечивает выполнение тюремного распорядка дня. Он должен следить, чтобы такие важные действия распорядка дня как подъем, отбой, переклички, прием пищи, прогулки, учеба и работа, проходили в установленное время и в предусмотренном месте.

Кроме того, дежурный разрешает более мелкие или серьезные нестандартные ситуации. Если в тюрьме происходит событие, которое требует быстрого разрешения несколькими чиновниками, об этом извещается дежурный, который руководит разрешением ситуации. Если речь идет о сложном событии, дежурный руководит его разрешением до тех пор, пока директор тюрьмы или другой более высокий чиновник не примет у дежурного действия по разрешению ситуации.

Сотрудник информационно-следственного отдела организует и проводит соответствующее направлению работы производство по делу о проступке и уголовное производство, в т.ч., осуществляет в рамках своей компетенции розыскные действия и организует агентурную работу в тюрьме.

Он оценивает степень опасности заключенных исходя из связанных с безопасностью тюрьмы документов и баз данных, составляет анализ и вносит подразделениям предложения о размещении заключенных.

Размещение заключенных в тюрьме представляет собой ответственное и важное задание, поскольку при этом необходимо учитывать очень многие факторы: отбывается первое заключение или повторное, за какое преступление наказан заключенный, были ли у него на свободе проблемы с наркотиками, курит ли он, каково состояние его здоровья, склонен ли он к насилию и к агрессии, т.е. насколько он опасен для других заключенных, для безопасности тюрьмы и пр. Кроме того, в части повторных заключений следует учитывать, что заключенного нельзя помещать в одну камеру с такими заключенными, с которыми у него ранее имелись конфликты или с которыми у него были проблемы на свободе. Роль работника информационно-следственного отдела – получать всю эту информацию и принимать решения на этом основании этой информации.

Преступная Россия: Силовые структуры: Lenta.ru

Тюрьмы и колонии — не лучшие места для бывших полицейских и прочих силовиков. Уголовники по понятным причинам испытывают к ним неприязнь, а значит, независимо от статьи обвинения, участь бывших сотрудников на зоне незавидна. В предыдущем материале «Лента.ру» опубликовала рассказ оперативника Наркоконтроля о некоторых особенностях его работы, в частности — о внедрении в преступные группы. Во второй части речь пойдет о том, как складывается жизнь опера, если он сам становится осужденным, а вживание в уголовную среду перестает быть работой и становится жизненной необходимостью. Об этом «Ленте.ру» рассказал бывший оперативник уголовного розыска, который оказался за решеткой.

Я до 2013 года работал в угрозыске. Долгое время — по делам об экстремизме, а потом — в отделе по борьбе с разбойными нападениями. Закончилось все достаточно печально: тогда как раз менялась система — милиция в полицию, пошла чистка рядов. Было возбуждено уголовное дело, и я оказался по ту сторону баррикады.

Бывшие сотрудники правоохранительных органов и силовых структур сидят отдельно от других заключенных. Для них есть и колонии общего, и колонии строгого режима. Нам часто говорят: вот вас бы ко всем остальным, посидели бы там. Но, во-первых, нас выводят на прогулки и на следственные действия, где мы все пересекаемся, а во-вторых, есть тюремные больницы или отделения при СИЗО, где вообще все находятся в общей массе, и нет никакой разницы, бээсник (б/с — бывший сотрудник) ты или нет.

Когда меня везли на суд, произошла стычка. Нас выгрузили, один спрашивает меня: мент? И началось: да вы охреневшие, меня твой коллега закрыл… Я ему говорю: к нему и обращайся. Ну схлестнулись, администрация вмешалась.

А в больнице, где я провел год, пока был под следствием, сидел и с ворами, и с убийцами, и с насильниками. Люди разные, и отношение тоже. Были и конфликты. Как-то со мной за один стол сел заключенный — его потом в больничную палату не пускали, потому что сидел с ментом. Такие урковские [«урка» на тюремном жаргоне — вор, бандит] понятия тоже есть, но на самом деле на зоне этого не так много.

Здесь важно не столько то, кто ты по профессии и по какой статье сидишь, а что ты за человек и как себя поставил

Даже бээсники на зоне очень разные. Это и бывшие полицейские, прокуроры, адвокаты, военнослужащие внутренних войск, пограничники и даже обычные наркоманы, которые просто срочную службу в специальных войсках когда-то давно служили, но все равно попали в колонию для бывших сотрудников.

Здесь есть те, у кого девять классов образования и несколько ходок, а есть те, у кого несколько высших. Это может быть следователь — додик в очочках, а может быть амбал пэпээсник, который всю жизнь пьяниц по углам гонял. Конечно, последний будет доминировать в условиях камеры. Погоны, чины и звания на распределение по камерам и тюремную иерархию не влияют никак, зона — неважно, б/с или простая — представляет собой весь срез общества.

Среди силовиков есть те, кто с ума сходит: татуировки бьют, на жаргоне говорят, воровскую идеологию разделяют. Есть те, кто ведет себя как мент: пальцы гнет, нагло заявляет: я служил, вас, таких уродов, сажал. Этого никто не стерпит, такое сразу пресекается. Даже своими.

Все понимают, что находятся в одном положении.

Фото: Денис Гуков / РИА Новости

Мне повезло, бычья со мной никогда не было, но со мной сидели «деды». Это люди, у которых по 20-30 лет отсидки, и в этом плане они самая страшная категория — им терять нечего.

Они спокойно подойдут и тихо воткнут в тебя заточку

Понятно, что ножи и заточки — все это на зоне есть. И это страшно.

Здесь очень помогает авторитет. Я долгое время работал на авторитет. Помогал кому-то, работал санитаром. Как-то за свои деньги мы покупали одному «деду» хрусталик в тюремной больнице. Его перевели в Питер из Краснодара для операции. Ехать месяца два, и это просто пытка: сам переезд, куча транзитных камер изоляторов, — они приезжают измотанные, со вшами, а он еще и слепой.

В больнице не оказалось хрусталика. Значит, его надо обратно посылать, а потом, когда хрусталик появится, снова выписывать сюда. Мы с товарищами договорились, скинулись по паре тысяч и купили хрусталик на свои деньги через родственников.

Кому-то помогал, передавая продукты или сигареты. Общались мы в СИЗО через вентиляцию — встаешь на унитаз и кричишь или «пускаешь коня» [способ передачи запрещенных предметов из камеры в камеру]. Это для меня как сотрудника было вообще дико: высовываешь палку через окно, а из другой камеры выпускают длинную нитку с грузом и раскручивают ее, пока она не зацепится за палку, затем оба ее конца соединяют — и получается «дорога», по которой я посылал другим носки с сигаретами и печеньем.

Однажды я и сам получил «коня» — в три часа ночи мне в носке пришел телефон, и я смог наконец-то звонить домой.

В интернете много роликов, где молодые ауешники [сторонники движения АУЕ — арестантский уклад един] пытаются выпендриваться на сотрудников, по каким-то воровским понятиям жить, а в следующем кадре они сидят: «Я приношу извинения сотрудникам, не это имел в виду…».

Мне кажется, у нас перестали нести ответственность за слова. Таким людям реально надо присесть, потому что зона быстро переучит. Там золотое правило — отвечать за слова.

Пообещал — должен сделать, оскорбили — должен бить, даже если оппонент крепкий и мощный

Ты не должен навяливать [навязывать] свою точку зрения, но и напраслину нельзя позволять. У меня была история, когда бывший военный начал затирать [убеждать], что у него медали, а у меня так — медальки. Я спросил: «А разница? Медаль — это признание. Военный выполнил служебный долг и получил награду — у меня так же». Я гордился своей медалью, я к ней шел. Это до сих пор моя гордость, так что я не мог позволить ему так говорить. Здесь нужно в первую очередь себя уважать.

Тебе не будут предъявлять за твою статью, но могут предъявить за то, как ты себя ведешь. Поступишь не так — можешь упасть туда, откуда уже не подняться.

Ко мне в камеру как-то заехал человек с письмом от авторитетных людей — мол, не трогайте его, он нормальный. Ну, я прочитал и думаю: что за чушь… Спрашиваю у него, что за дело. Оказалось — педофилия, причем в отношении собственной восьмилетней дочери: он ее снимал голой и выкладывал в интернет фотографии. Сам он говорит, что его подставили — он только квартирную кражу совершил.

Денек мы его потерпели, но потом поняли, что нет. Не знаю, по понятиям это или нет, но на другой день я взял его рюкзак, постучал в дверь камеры и выкинул в проход. Сказал, чтобы он выходил. Потом выяснилось, что он и ранее был судим. В людях я все-таки привык не ошибаться.

Фото: Дмитрий Коротаев / «Коммерсантъ»

Были у нас в больнице и «обиженные» — они нам гладили, убирали. Это очень разные люди. Один жил с проституткой на воле, другого сделали «обиженным» через администрацию. Раньше на зоне был ритуал опущения — обоссать. Этот человек был в отрицалове [на тюремном жаргоне означает заключенного, который не признает власть администрации учреждения], если на него посмотреть — типичный зэк, даже с «эполетами» [татуировки на плечах]. У них в колонии был бунт, он убил сотрудника, и администрация отомстила. Через своих активистов они провели эту акцию, его опустили. И вот, с блатной точки зрения, он завалил мента — значит уважуха, но получилось совсем иначе.

Был мужик, который сидел лет 20. Каким-то образом вышло, что он забрал банку с консервами у «обиженного», а прикасаться к их вещам нельзя. Его попросили выйти, собрали совет, считать его зашкваренным или нет. Пока разбирались — он жил в коридоре. Хотя тоже обычный мужик, зэк.

Методов воздействия на заключенных много. Раньше я не думал об этом. И я даже не о физическом насилии — его в последние годы стало меньше. Сотрудники понимают, что каждое утро есть поверка — все выходят с голым торсом. Если есть кто-то побитый — будет разбирательство, потому что и адвокаты приходят, и на суды людей вывозят. Сегодня он отфигачит заключенного, а завтра его, например, к следователю надо везти. Сотрудник ФСИН не всегда может угадать, когда и что будет происходить.

Безопаснее, но так же эффективно оказать психологическое давление. Создать плохие или хорошие условия. У тебя может быть маленькая камера с плохими окнами, холодная, продуваемая, сырая, а может быть светлая и теплая.

Фото: Григорий Сысоев / РИА Новости

Я под следствием был год и восемь месяцев. Надо понимать, когда ты так долго сидишь, то пытаешься создать вокруг подобие уюта, свой микромир — в одном СИЗО мы даже в камере ремонт сделали — покрасили стены и потолок, починили сантехнику. Там все мелочи становятся важны, даже ложка из нержавейки вместо алюминиевой. А как-то я ездил на следственные действия и привез с собой пачку пельменей — надо было видеть лицо молодого парня из нашей камеры, когда мы их сварили и все вместе ели.

И вот представь: ты все устроил, сроднился и сдружился с теми, кто рядом, у вас уже мини-семейка — не зря камеру называют «семейник». Вы распределяете обязанности — кто убирает, кто посуду моет, кто еще что делает, вы составили расписание с передачками.

Мы научились варить суп в пластиковом контейнере с кипятильником, делать горячие бутерброды в пакете. Все эти простые вещи делают тебя ближе к воле

А потом тебя переводят в другую камеру или другой СИЗО.

Меня много катали за несговорчивость — я отказался подписывать пустой протокол, и зимой на день рождения меня отправили в «Кресты». Если хочешь понюхать тюрьмы — это лучшее место. Душ десять минут в неделю, летом жарко, а зимой спишь в шапке, камера шесть квадратных метров на четверых.

Каждые два дня меня выводили на прогон и искали телефон. Это была своеобразная пресс-хата. Те, кто сидел со мной, никакого воздействия не оказывали, но сотрудники четко поставили задачу испортить нам условия: вспарывали подушки и матрасы, уверяя всех, что у меня есть телефон, шмонали — и так три раза на неделе.

Парни уже говорили: «Слушай, мы понимаем, что тебя сейчас пытаются так сломать, но у нас все налажено было». В итоге меня перевели в другую камеру, а потом в спецблок. Так и катался из камеры в камеру и по разным СИЗО.

Многое зависит и от того, кто с тобой в камере. Это можно сравнивать с купе в поезде. От того, что у тебя за попутчик, зависит все путешествие

Повезет — проведешь время с пользой, оно пролетит как час, а нет — будешь мучиться и часы считать.

Невезение — это не обязательно агрессивный сосед, он может быть просто овощем. Например, у заключенных есть час прогулки: кто-то бегает по кругу, кто-то отжимается, кто-то подтягивается, а кто-то просто тюленем лежит весь день. С душем — один договорится мыться каждый день или в камере что-то вроде душа придумывает — мы тазики организовали, лейки, а другой две-три недели не моется — ему все равно. Посадят к тебе такого овоща — все, в камере напряжение, даже воздух спертый.

Не скажу, что после всего этого я обозлился или как-то разочаровался в системе. Свою работу опера угрозыска я люблю до сих пор. Хотя говорят, что милиция уже не та — общественный порядок охраняют вместо того, чтобы преступлениями заниматься, но все равно работать было круто, интересно.

И вот после жизни с корками [служебное удостоверение], когда я был чуть ли не король жизни, — резкий перепад: сначала тюремная жизнь с ее правилами, а потом жизнь после нее, когда ты не только привилегий никаких не имеешь, но еще и ущербный. У меня судимость уже погашена, но это никого не волнует. Ищешь работу, тебя спрашивают: привлекался? Да. Ну, пока. Или спрашивают, глядя в резюме: а что делал эти три года? Говорю, что находился под следствием, не вдаваясь в подробности, но, как правило, и этого достаточно. Всем до фонаря, за что сидел.

Это серьезная школа жизни, которую я все время пытаюсь забыть. К заключенным у меня отношение не поменялось — я всю жизнь с ними общался, понимал и знал их натуру. Но к системе ФСИН — да.

За эти три года я понял, что в тюрьме с человеком можно сделать все: сломать, запугать руками заключенных — элементарно

А еще убедился, что в России сидят все — и наркоманы, и главы финансовых корпораций, и сотрудники, и военные — все. С полтычка здесь может оказаться любой. Не люблю формулировку «в нашей стране» — наверное, это есть везде, кроме плюшевых стран вроде Норвегии, но у нас, если ты начнешь слишком принципиально лезть туда, куда тебе не следует, — можешь получить по жопе очень сильно.

Поэтому я не осуждаю тех, кто тогда от меня отвернулся — побоялся тоже заехать паровозом. Каждый выбирает сам. Не зря говорят: друг познается в беде. Хотя было обидно. Когда я сидел в СИЗО и даже не была доказана моя вина, руководство приехало ко мне в изолятор и сообщило об увольнении с формулировкой «за проступок, порочащий честь и достоинство сотрудника». При этом многие сидели — и их не увольняли. Это покоробило. Выходит, презумпция невиновности у нас не работает. Хорошо еще, задним числом не уволили.

Не могу сказать, что проблема исключительно в системе. Это и общество. Сколько административных правонарушений вы совершаете в месяц? Думаю, достаточно. Каждый раз перед переходом я заставляю себя встать на красный — он обязательно долгий, а дорога всегда пустая. Люди мимо проходят, а я стою и осознаю всю тупость ситуации.

У нас уровень правового сознания минимальный. А ведь административка — это тоже статья. Надо, наверное, начинать с себя, ну и оставаться человеком. Из тюрьмы выходят и такие люди, от которых не услышишь мата, которые не подставят тебя и умеют отвечать за свои слова.

Многие бывшие оперативники, оказавшиеся под следствием, стали впоследствии работать в службах собственной безопасности, детективных агентствах и адвокатских бюро. Герои этих материалов — не исключение. Кроме того, вместе с главным редактором «Триумф-Инфо» Андреем Зиминым они запустили YouTube-проект, где рассказывают о работе в силовых структурах, о наркотиках и правонарушениях, с которыми часто сталкиваются россияне.

PetroChina (PTR) — дивиденды компании, график стоимости акций. Прогноз цены PetroChina (PTR) :: РБК Инвестиции

Дивиденды

Выводим дату закрытия реестра акционеров. Чтобы успеть получить дивиденды по акции, необходимо успеть купить её не менее чем за 2 торговых дня до указанной даты

Для будущих выплат рассчитываем доходность дивидендов по отношению к текущей цене акции — цене закрытия предыдущего торгового дня

21 июня 2021 1,31 3,62% 14 сентября 2020 1,28 3,99% 23 июня 2020 1,67 4,8% 17 сентября 2019 1,2 2,24% 20 июня 2019 1,3 2,31% 13 сентября 2018 1,3 1,73%

Определение осужденного по Merriam-Webster

con · vict | \ kən-ˈvikt \ con · vict | \ kən-ˈvikt \

осужден; обвинительный; осужденные

переходный глагол

1 : , чтобы найти или доказать виновность Присяжные признали их виновными в мошенничестве.

непереходный глагол

: для признания обвиняемого виновным Примечательно, что двое присяжных смело упирались им в пятки и настаивали на вынесении приговора.- Джон Гришэм

con · vict | \ Kän-vikt \ 1 : лицо, осужденное и приговоренное к уголовной ответственности за преступление.

2 : человек, отбывающий обычно длительный срок тюремного заключения

Заключенный или осужденный? Что в имени?

В течение многих лет после того, как я пришел на работу в тюрьму, я не понимал, почему к тем, кто находится в моих тюрьмах, обращаются с такими разными и надменными именами.

IDOC (Управление исправительных учреждений Айдахо) называет свои обвинения правонарушителями. Федеральные агентства, как ICE, так и федеральные приставы, говорят, что задержанных. Депутаты и администрация СИЗО употребляют слово « заключенных».

Меня всегда интересовали лингвистика и этимология (изучение происхождения слов). Я всегда думал, что заключенный был правильным термином для кого-то, кто находится в тюрьме или тюрьме.Оказывается, слово обитатель датируется 1500-ми годами и первоначально означало человека, который жил в доме, который снимал другой. Он происходит просто от inn ( inn , конечно, но также внутри ) и mate (компаньон). Со временем заключенный стал относиться к любому, кто жил со многими другими людьми в одном жилище. К 1830-м годам термин «сокамерник» имел коннотацию человека, который был привязан к месту жительства, то есть был вынужден жить в нем.Вы были сокамерником, если жили со многими другими людьми, но были размещены там против вашей воли.

Среди мест, где вы могли бы разместиться против вашей воли, изначально были больницы, но я больше не думаю, что это так. Если бы ваша бабушка была на медицинском этаже местной больницы, вы бы не назвали ее сокамерницей. Я думаю, это потому, что даже если бабушка и не хотела быть в больнице, она могла уйти в любой момент, когда захотела.

Итак, вот значение слова заключенный , как оно понимается сейчас: человек, который был задержан каким-то органом власти, чтобы остаться в каком-то учреждении против своей воли, и которое он не может просто покинуть. Это применимо к обитателям тюрем, тюрем и учреждений для несовершеннолетних, а также к охраняемым психиатрическим больницам.

В таком понимании заключенный кажется подходящим описательным термином для обитателей наших исправительных учреждений. Это также не имеет каких-либо негативных коннотаций, по крайней мере, о которых я знал. Так зачем использовать преступника или задержанного ? Они просто кажутся громоздкими и не работают так же хорошо, как оригинальное английское слово inmate .

Но потом я наткнулся на интересный сайт Prison News Blog, в котором заключенный автор объясняет враждебность к слову заключенный . Очевидно, в тюремной культуре есть два срока для заключенного: осужденный и осужденный . Не хочется быть сокамерником. Заключенный — это насмешливый термин, даже оскорбление, потому что считается, что он подразумевает, что человек, так сказать, подхалимливый «хороший мальчик».

На языке пенитенциарных учреждений мы обычно понимаем заключенного как человека, который становится слишком тесно связанным с учреждением и его правилами.Заключенные быстро вступают в разговор с сотрудниками. Кажется, что заключенные немного страдают стокгольмским синдромом, когда они больше идентифицируют себя со своими похитителями, чем с другими, кто разделяет их плен.

Вместо этого заключенные в тюрьмы предпочитают считать себя «осужденными». В тюремной культуре осужденный — непокорный и сам себе человек.

Осужденные отличаются от сокамерников. Осужденные могут соблюдать правила, но только потому, что они хотят избежать дополнительных обострений или разочарований.Тем не менее, если он считает, что нарушение правила будет в его интересах, он сделает свой выбор и смирится с последствиями. Осужденный никогда не будет сотрудничать с сотрудником в какой-то дьявольской сделке, чтобы пощадить себя. Осужденные выглядят вызывающе. Он может подавить это неповиновение, хотя чувствует, как оно течет по его венам.

Прочитав это, я задался вопросом, кто решил, что заключенных и осужденных имеют эти разные значения в тюрьме? И на каком основании? Я лучше понимаю, откуда взялось это определение «осужденный».Как осужденный, вы были осуждены за какое-то преступление. По правилам приличного общества ты плохой мальчик. Предпочитая, чтобы вас называли осужденным, вы принимаете свою антиобщественную природу. В нем также есть несколько крутых резких согласных, которые звучат по-мужски!

Термин заключенный , однако, никогда косвенно не означал, что вы хороший мальчик или что вы овца. Это значение было придумано. На протяжении всей своей истории заключенный никогда не означал соучастия или сотрудничества. Наоборот, на самом деле.Исторический смысл в том, что вас удерживают против вашей воли. Ближайший синоним — заключенный .

И это противопоставление заключенный и осужденный не применимо ко многим исправительным учреждениям. Большинство заключенных в СИЗО еще не осуждены, и поэтому не могут быть названы осужденными . Это человек, содержащихся под стражей до суда. И, конечно, сокамерники. Это относится даже не ко всем тюрьмам. Многие обитатели тюрьмы Гуантанамо не являются осужденными; но все они сокамерники.

Тем не менее, я понимаю, что ярлыки заключенных / осужденных , описанные в блоге Prison News Blog, стали широко использоваться в большинстве тюрем в Соединенных Штатах до такой степени, что упоминание о них действительно является серьезным оскорблением. кто-то как заключенный . Тюремные чиновники не хотели увековечивать антиобщественное значение слова осужденный , и поэтому они придумали неуклюжий термин преступник . Точно так же федеральные чиновники предпочитают термин задержанных .(Хотя мне интересно, что бы произошло, если бы тюремные власти вместо этого приняли термин осужденный и применили его ко всем, как кооперативным, так и не сотрудничающим. Разве это в конечном итоге сняло бы антиобщественное значение, придаваемое этому слову?)

До сих пор это не было проблемой в моих тюрьмах, которые находятся в глуши в менее густонаселенном штате. Мы по-прежнему используем термин заключенный и до сих пор не имели никаких возражений, даже со стороны заключенных IDOC, ICE и Федерального маршала, которых мы размещаем. Если это когда-нибудь станет проблемой в будущем — ну, я думаю, я буду говорить «задержанные, которых мы размещаем».

Используете ли вы термин «заключенный» в вашем учреждении? Как насчет осужденного? Прокомментируйте, пожалуйста!

Ex-Convict — обзор | Темы ScienceDirect

I Press History

Земли, ныне известные как Австралия и Новая Зеландия, издавна были заселены полинезийским народом маори в Новой Зеландии (который маори известен как Аотеароа — страна длинного белого облака) на протяжении 1000 лет. и аборигены и народы островов Торресова пролива в Австралии, одной из самых длинных постоянно заселенных земель на Земле, с поселениями, насчитывающими 40 000 лет назад.

Расположенные в южной части Тихого океана и удаленные от европейских и азиатских торговых путей, коренные жители этих земель развили живую, но изолированную культуру в отсутствие влияния из-за границы. Бездомные наблюдения и высадки мало что способствовали завоеванию или заселению: Австралия, в частности, представляла суровую, засушливую среду с небольшими перспективами плантаций или торговых возможностей. Площадь территории аналогична территории Соединенных Штатов (3,3 миллиона квадратных миль), а внутренние районы Австралии в значительной степени засушливы, с населением 18 миллионов человек, осевшим в основном в восточных прибрежных районах.Два больших острова Новой Зеландии (105 000 квадратных миль — площадь Японии или Великобритании), напротив, отмечены пересеченной гористой местностью с плодородными долинами и обширными прибрежными полосами, где проживает 3,8 миллиона человек.

Открытая европейцами в 17 и 18 веках, а затем колонизированная Великобританией, каждая страна создавала колониальную прессу, отражающую ее британское происхождение. Действительно, британские влияния оставались доминирующими на протяжении 19 века и большей части 20 века.Например, так же, как генерал-губернаторы традиционно были назначенцами Великобритании до второй половины 20-го века, редакторы Sydney Morning Herald всегда были британцами до 1950-х годов.

Австралийская пресса возникла в рамках ограниченного общества осужденных. Первоначальная колония Новый Южный Уэльс (основанная в 1788 году) с центром в Сиднее была фактически тюрьмой для английских и ирландских заключенных, отбывающих 7- или 14-летние сроки. Первая газета, Sydney Gazette (1803), находилась в ведении осужденного и была главным образом официальным правительственным изданием.

читателей «Газеты » включали военный гарнизон, посланный для контроля над осужденными, а также первую группу свободных поселенцев, которые сопровождали корабли осужденных и получали земельные гранты для ведения сельского хозяйства. Коренные жители, аборигены, были маргинализованы с самого начала и не играли никакой роли в развитии колониальных СМИ, за исключением того, что они часто становились объектами провокационных новостей.

Новозеландская пресса была основана в обществе, которое было более продуманно спланированным и не несло клейма австралийских каторжников, и в котором, по крайней мере на начальном этапе, установились более тесные отношения с полинезийскими жителями.Как и везде в Тихом океане, печать предшествовала журналистике, и ее первые продукты были на местных языках: с 1830 года миссионер Самуэль Реванс выпускал листы гимнов и другие религиозные материалы для народов маори. Первые организованные поселенцы колонии принесли с собой первую газету новой земли, New Zealand Gazette , изданную в Лондоне в 1839 году компанией New Zealand Company. Второе издание газеты в 1840 году было первой газетой, опубликованной в Новой Зеландии. В 1840 г. также был выпущен правительственный вестник.

В Австралии рост числа свободных поселенцев, ряды которых пополнились бывшими заключенными, которые предпочли остаться в колониях, а не возвращаться домой, привело к появлению рынка независимой журналистики. Первой негосударственной газетой была газета Australian , основанная в 1824 году юристами Уильямом Чарльзом Вентвортом и Робертом Уорделлом. Вскоре она столкнулась с конкурентом — Monitor , выпущенным Эдвардом Холлом в 1826 году. Обе газеты выражали либеральные в свое время взгляды, а их редакторы были заключены в тюрьму за нападения на губернатора колонии Ральфа Дарлинга.Ни одна из бумаг не сохранилась после 1840-х годов.

Между тем в 1831 году появилась Sydney Herald , перезапустившаяся как ежедневная в 1840 году, а в 1842 году ее владелец Джон Фэрфакс переименовал себя в Sydney Morning Herald . Самая старая сохранившаяся газета Австралии и Новой Зеландии — Herald. оставался в руках семьи Фэйрфакс в течение нескольких недель или 150 лет.

В Новой Зеландии многие газеты были основаны и закрыты в первые десятилетия существования колонии, с Taranaki Herald как первое устойчивое издание (основано в 1852 году, но закрылось в разгар газетных поглощений в конце 20-го века) .Первой ежедневной газетой в Новой Зеландии была газета « Otago Daily Times » (1861 г.). Другими важными названиями, которые должны быть основаны в это активное десятилетие (после резкого увеличения населения после открытия золота), были Christchurch Press (1861 г.), Christchurch Star (1868 г.) и Evening Post в Веллингтоне ( 1865 г.). Политическая приверженность была характерной чертой колониальной прессы, особенно в период подготовки к самоуправлению.

Важная династия началась с New Zealand Herald , оклендской ежедневной газеты, основанной в 1863 году шотландским иммигрантом В.К. Уилсон. Сыновья Уилсона объединились с издателем Southern Cross А.Г. Хортоном и основали крупное издательство Wilson & Horton.

Важные газеты, которые будут издаваться в главном южном торговом центре Австралии, Мельбурне, включают Port Phillip Herald (1840), Argus (1846) и Age (1854). Модель Herald стала основой сети 20-го века, Herald и Weekly Times, но модель Argus потерпела крах в 1957 году. « Age », находившаяся в длительном владении семьи Сайм, стала крупной влиятельной газетой в штате Виктория, столицей которого был Мельбурн, аналогичной по авторитету « Sydney Morning Herald ». Тем временем доминирование Herald в Сиднее было успешно оспорено телеграфом Telegraph (1879), тогда как Age должно было быть затмино Sun News-Pictorial (1922). Расцвет рабочей прессы пришелся на конец 19 века, а в 1930-е годы он угас.Важный литературный и националистический журнал Bulletin , основанный в 1880 году, сохранился и сегодня как единственный крупный новостной журнал страны, выпускаемый на местном уровне.

Телеграфный контакт с внешним миром был установлен в 1870 году, когда был проложен кабель из Сингапура в Дарвин на севере Австралии. Это позволило газетам доставлять своим читателям самые актуальные международные новости, а не зависеть от доставки новостей, которые были устаревшими до того, как были напечатаны. Внутренняя кабельная инфраструктура была построена в Австралии и Новой Зеландии в 1861 году.

Отдельные газетные владельцы в 19 веке уступили место в 20 веке установлению сетевой собственности. Самым ранним примером в Австралии были Associated Newspapers, флагманами которых были газеты Sun в Сиднее и Мельбурне. Fairfax построил империю газет и журналов, базирующуюся в основном в Новом Южном Уэльсе, в то время как сеть Herald и Weekly Times на пике своего развития контролировала столичные ежедневные газеты во всех штатах, кроме Нового Южного Уэльса. Важными второстепенными игроками были два амбициозных журналиста, которые стали владельцами СМИ, Роберт Клайд Пакер и Кейт Мердок.Пакеру принадлежал Sydney Guardian и доля в журнале Smith’s Weekly ; Мердок владел News Аделаиды и долевым владением Courier-Mail Брисбена. Их сыновья, Фрэнк Пакер и Руперт Мердок, значительно расширились. Младший Пакер купил Sydney Daily Telegraph и активно продвинулся в журналах и на телевидении, в то время как с покупкой Daily Mirror Мердоку удалось прорваться на конкурентный рынок, и Фэрфакс-Пакер доминировал на рынке Сиднея, став плацдармом для создания глобальной империи.

В Новой Зеландии издатель Dominion (основан в 1906 г.), Wellington Publishing Company, быстро расширился после того, как Руперт Мердок приобрел крупную долю в компании в 1960-х годах в ходе своего первого заграничного набега. Это последовало за более ранними безуспешными попытками лорда Томсона из лондонской газеты Times купить новозеландские газеты. В 1970-х годах Wellington Publishing Company купила Waikato Times и Wellington Evening Post (основана в 1865 году).Сменив название на Independent Newspapers Limited (INL), группа поглотила давние издания как на Северном, так и на Южном островах, включая Southland Times , Timaru Herald и Christchurch Press . В 1989 году INL приобрела Taranaki Newspapers, Auckland Star , Sunday Star и пригородные холдинги Окленда, когда Бриерли избавился от New Zealand News , которая была одной из основных сетей печатных СМИ. В 1990-х годах INL закупила дополнительные ежедневные газеты: Nelson Mail и Marlborough Express .

Важный период консолидации газет и концентрации собственности произошел в конце 1980-х, после поглощения Murdoch’s News Limited империи Herald и Weekly Times . В столице каждого материкового штата было по крайней мере две ежедневные газеты: все они были сокращены до одной, за исключением Сиднея и Мельбурна. Утренние и дневные ежедневные газеты Мердока в Сиднее и Мельбурне были объединены в Telegraph Mirror, , которое теперь вернулось к Daily Telegraph, и Herald Sun , в то время как бывшие газеты Мердока в Брисбене и Аделаиде были закрыты.Между тем, покупка INL модели Auckland Star привела к закрытию модели Star ; другие ежедневные газеты: Auckland Sun и Christchurch Star , в то время как Окленд Sunday Star и Dominion Sunday Times слились в Sunday Star-Times , а также Wellington’s morning Dominion и после полудня Post слилась в 2002 году в Dominion-Post .

Осужденный государством — mendomundo

Осужденный, воспитанный государством
Джек Генри Эбботт (1944-2002)

Отправлен в исправительную школу в подростковом возрасте и заключен в исправительную колонию штата в восемнадцать лет, Джек Генри Эббот вырос в … — и, как он утверждает, — системой, настолько репрессивной и жестокой, что ее продукты могут быть навсегда выведены из строя как граждане, так и отдельные лица.Поправка к тюремному заключению, которую чиновники используют в качестве одного из критериев на слушаниях по условно-досрочному освобождению, является логическим и моральным противоречием для Abbott, поскольку представляет собой участие в несправедливости и коррупции. Жизнь Эббота с момента публикации в 1981 году его книги, символически озаглавленной « во чреве зверя», , из которой взято это эссе, служит подтверждением его тезиса. Через несколько недель после своего условно-досрочного освобождения Эбботт убил официанта в Нью-Йорке из-за недоразумения относительно использования туалета ресторана. нужно быть готовым «защищаться» вплоть до убийства.

… Я все время обращаюсь к одному из основных аспектов тюрьмы, который отделяет обычных заключенных, которые в какой-то момент своей жизни отбывают несколько лет и выходят, чтобы никогда не вернуться — а если и вернутся, то только на еще один короткий срок и никогда больше — и осужденный, который «воспитан государством», т. е. заключенный, который с детства растет в исправительных учреждениях.

Я назвал это формой нестабильности (психической, эмоциональной и т. Д.). Нет никаких сомнений (скажем, есть небольших сомнений), что эта нестабильность вызвана пожизненным заключением.Длинные отрезки, скажем, от десяти до семнадцати или восемнадцати, а затем от семнадцати или восемнадцати до тридцати и сорока лет.

В наши дни вы много слышите об «арестованном подростковом возрасте», и я считаю, что эта концепция затрагивает самую суть нестабильности таких заключенных, как я.

Каждое общество предоставляет своим мужчинам и женщинам прерогативы мужчин и женщин из взрослых. Мужчинам выплачены взносы. По достижении определенного возраста общество считает вас мужчиной. Вас называют «сэр»; никто не вмешивается в ваши дела, не хлопает вас по рукам и не игнорирует вас.Общество в целом заботливо и служит вам. Вам проявляют уважение. Постепенно ваше суждение смягчается, потому что постепенно вы видите, что оно имеет реальные последствия; это посягает на общество, мир. Ваш опыт смягчает ваши эмоции, потому что вы можете свободно перемещаться где угодно, работать и играть в чем угодно. Вы можете преследовать любой объект любви, удовольствия, опасности, выгоды и т. Д. Вас учат сами условия вашего социального существования, объекты, которые приходят и уходят из ваших намерений, природа ваших собственных эмоций — и вы учитесь о себе, своих вкусах, своих сильных и слабых сторонах.Другими словами, вы становитесь эмоционально зрелыми.

Это не так для государственного осужденного. Когда он учился в исправительной школе, он был наказан за то, что был маленьким мальчиком. В тюрьме его наказывают за попытку быть мужчиной в описанном выше смысле. В тюрьме с ним обращаются как с подростком. Подобно тому, как подростку отказывают в ключах от семейной машины из-за любого непослушания , любого озорства, я подвергаюсь дыре за любое неповиновение , любое зло . Я пойду в яму как за убийство, так и за кражу пакета сахара.Я выберусь из ямы в любом случае, и продолжительность отсидки в обоих случаях ничем не отличается. Моя цель — исключительно , чтобы не оставлять улик, которые сделают меня открытым для судебного преследования в мире за этими стенами, где практикуется подобие демократии.

Тюремные режимы заставляют заключенных принимать крайние решения относительно умеренных вопросов, решения, которые соответствуют только логическому выбору «либо — либо». Открытое противоречие не допускается. Вам не разрешено меняться.Вам разрешено только отправлять; «соглашения» не существует (оно подразумевает равенство). Вы непослушный подросток, который должен подчиняться и подчиняться суду «взрослых» — «тиранов» их называют, когда мы говорим о мужчинах.

Заключенный, не воспитанный государством, терпимо относится к ситуации из-за его социальной зрелости до заключения. Он знает, что за пределами тюрьмы все по-другому. Но воспитанный государством осужденный не понимает никакой разницы. Ему не хватает опыта, а значит, и зрелости.Его суждение несдержанно, опрометчиво; его эмоции импульсивны, грубы, не смягчены.

Есть эмоции — их целый спектр, — которые я узнаю только через слова, через чтение и мое незрелое воображение. Я могу представить, я чувствую эти эмоции (следовательно, знаю, что они собой представляют), но я не чувствую. В тридцать семь лет я едва рано развившийся ребенок. Мои увлечения похожи на страсти мальчика.

То, что я говорил выше об эмоциях, является скрытой, темной стороной воспитанных государством осужденных.Грязное низ живота, которое все скрывают от всех остальных. Есть еще кое-что. Другая половина — это суждения, разума (морального, этического, культурного). Это мантия гордости, честности, чести. Мы естественно высоко ценим насилие, силу. Это то, что делает нас эффективными, людей, чьи суждения затрагивают других, мир: опасные убийцы, которые действуют в одиночку и без эмоций, которые действуют расчетливо и принципиально, чтобы отомстить за себя, отстаивать и защищать свои принципы с помощью актов убийства, которые обычно уклоняются от судебного преследования по закону; Таково представление о мужественности воспитанных государством осужденных в самом высоком смысле этого слова.

Модель, которую мы подражаем, — это фанатично вызывающий и отчужденный человек, который не может представить себе, что такое прощение, милосердие или терпимость, потому что у него нет опыта таких ценностей. Его эмоции не знают, что такое ценности, но он представляет их как множество «слабостей» именно потому, что беспринципный преступник, кажется, избегает наказания через такие «слабости» со стороны общества.

Но если вы ведете себя как мужчина (такой же человек, как вы), вы обречены; тебя боятся и ненавидят.Вы «сумасшедшие» по меркам властей — по их предубеждениям против тюремного поведения.

Можете ли вы представить, что я чувствую — когда со мной обращаются как с маленьким мальчиком, а не как с мужчиной? А когда я был маленьким мальчиком, со мной обращались как с мужчиной — и вы можете представить, что это значит с мальчиком? (Я все жду годами, чтобы дать мне чувство юмора, но пока это полностью ускользало от меня.)

Итак. Охранник хмурится и говорит: «Почему ты не на работе?» Или: «Заправьте рубашку хвостом!» Сделай то и сделай то.Как говорят с маленьким мальчиком. Это то, с чем мне приходилось иметь дело не год или два — и даже не десять лет, а пока что восемнадцать лет. А когда я взрываюсь, я обжигаю себя, ведя себя как кающийся и непослушный мальчик. Итак, чтобы избежать этого более глубокого унижения, я разработал метод, который полностью изменил ситуацию — и я стал мужчиной, наказывающим маленького мальчика. (Бедный ребенок!) Это мне дорого обошлось, и не только в сроках заключения или в яме.

Я не могу приспособиться к повседневной жизни в тюрьме.Это было правдой почти двадцать лет. Я ни разу не просидел месяц в тюрьме без дисциплинарного взыскания за нарушение «правил». Не за все эти годы.

Означает ли это, что я должен умереть в тюрьме? Означает ли это, что я не могу «приспособиться» к обществу вне тюрьмы?

Правительство отвечает утвердительно — но я помню общество , и это не похоже на тюрьму. Я чувствую, что если бы я когда-нибудь приспособился к тюрьме, я бы никогда не смог приспособить к обществу одним этим фактом. Я вернусь в тюрьму через несколько месяцев.

Теперь я забочусь о себе и не могу допустить, чтобы случилось так, что я не могу приспособиться к свободе. Даже если это означает провести мою жизнь в тюрьме, потому что тюрьма для меня не что иное, как мятеж и бунт.

. . . Круглый колышек не поместится в квадратную прорезь. Я не думаю, что они когда-либо выпустят меня из тюрьмы, если мое освобождение зависит от моей «хорошей адаптации к тюрьме».

Вначале стены моей камеры были из толстолистовой стали, и я каждый день пинал их весь день, крича, крича — без всякой видимой причины.В те дни (лет шестнадцать или семнадцать назад) меня так задыхала ярость, что я едва мог говорить, даже когда был спокоен: я, , заикался, сильно. Раньше я бросал свой поднос так же небрежно, как вы бросаете скомканный клочок бумаги в мусорное ведро, — но делал это с подносом, полным еды, в лицо охраннику.

Это — это то, что я подразумеваю под ответом на тюремный опыт человека, которому здесь не место.

Черт, если бы я никогда не попал в тюрьму, кто знает, какое «зло» я бы совершил.Я вовсе не говорю, что, поскольку я не принадлежу к тюрьме, меня не следовало туда отправлять. Теоретически никому не должно принадлежать в тюрьме! Меня туда отправили в наказание — и я его получил. Я не думаю, что так обстоит дело с большинством мужчин, которых сажают в тюрьму. В тюрьме все болят, но не так.

Я, , по-прежнему, , не могу разговаривать с охранником, если только я не поставлю его задницу в угол и не буду отдавать ему приказы. Я все еще иногда заикаюсь, когда мне приходится обращаться к охраннику — обращайтесь к нему, не нарушая правил.Я могу очень красноречиво выругаться или оскорбить его, но именно тогда я нарушил правило или мне все равно, нарушу ли я его. Странно созерцать: люди с дефектом заикания в обществе обычно могут петь без заикания; ну я могу ругаться без заикания …

Это невозможно. Я из тех глупцов, которым перед лицом Цезаря и его голодных львов нужно только отказаться от заявления, чтобы уйти безнаказанно, но вместо этого я не могу подавить слова «пошел ты» Цезарю, прекрасно зная о последствиях. Более того, я отказываюсь принять мученическую смерть; Я не принимаю последствий и ною до самой смерти. Кажется, смерть выбрала я.

Если бы я мог угодить Цезарю, я бы сделал это с радостью.

Это дурацкий мир, но это все, что у меня есть.

Я никогда не признавал, что сделал это с собой. Мне никогда не удавалось успешно внушать это убеждение. Это единственная причина, по которой я так долго в тюрьме.

Воспитание начинается в момент ареста.Он становится более тщательным на каждом этапе пути, от момента ареста до заключения под стражу. В тюрьме это находит самое глубокое выражение.

Каждую минуту в течение многих лет вы вынуждены верить, что ваши страдания являются результатом вашего «плохого поведения», что они причинены вам самому. Вас внушают слепо принимать все, что с вами сделали. Но если охранник сбивает меня с ног, только с помощью идеологической обработки я могу поверить в то, что сделал это с собой. Если меня бросят в тюремную яму за нарушение тюремных правил — например, за проявление дерзости по отношению к свинье — я могу только поверить, что навлек на себя это через идеологическую обработку .

… Меня могли бы внушить, если бы не злые и невежественные качества людей, работающих в тюрьмах.

Заключенного учат тому, что от него требуется никогда не сопротивляться, никогда, противоречить. Заключенного учат умолять свиней и принимать вину за то, чего он никогда не делал.

У меня были охранники, которых я никогда раньше не видел, и они жаловались на меня за угрозы и споры с ними. Меня привлекали к дисциплинарным комитетам охраны за то, чего я никогда не делал, то, что, как они все знали, я никогда не делал.И меня приказали забрать за то, что они знали, я никогда не делал.

В моем тюремном досье охранников сообщают о большем количестве случаев насилия, чем о любом из 25 000 федеральных заключенных, находящихся сегодня за решеткой, и я не виновен в девяти десятых обвинениях. Но я ничего не могу с этим поделать.

Если бы меня завтра забили до смерти, мое дело предстало бы перед судом присяжных — до того, как кто-либо имел бы право проводить расследование, — и мой «прошлый отчет о насилии» оправдывал бы моих убийц.Фактически, тюремный режим может совершить против меня любое злодеяние, и мой «рекорд» их оправдает.

Правительство показывает эту запись судьям, если я попаду в суд по гражданскому иску против тюрьмы или по ходатайству о выдаче судебного приказа о хабеас корпус. Это сделано для того, чтобы предвзято относиться к судье — человеку, который любит любую возможность предвзято относиться к заключенным.

Ответственность? Я не несу ответственности за то, что правительство — его система правосудия, его тюрьма — сделали со мной. Я не делал этого с собой.

Это непросто сказать; это не точка зрения , которую следует придерживаться. Почему? Потому что это стоило мне почти двух десятилетий тюремного заключения. Я считаю, что это большая ответственность, : я этого не делал с собой.

Я не разделяю грехов этой грешной страны; мы не «все вместе»! Кто в современной Америке осмелится взять на себя ответственность за себя и других, которую взяли я и бесчисленное множество других заключенных, подобных мне?

… Я знаю, что ты недостаточно злой, чтобы думать, что я пытаюсь переложить ответственность за свое собственное «коррумпированное я». На самом деле нет. Я только попытался указать на обратное: я требую ответственности за себя. И, поступая так, я пришел к пониманию причин всего этого. Я сам с этим справляюсь.

У меня нет уверенности лунатика, и поэтому мое желание стать лучше в духовном смысле является очень сознательным желанием.

Экзистенциалисты говорят, что берут на себя всю ответственность за свою жизнь и мир.Кто может винить в этом? Мир поражен тем, насколько это «жестоко»! (Об этом очень забавно думать!) А потом, когда «фишки упали» (любимое выражение Сартра), Сартр, который никогда не играл, но влюблен в терминологию своего рода смелости, которая не предполагает его осла ободранный, сам «мученик». Это та же самая ответственность, которую каждый берет на себя, подчиняясь вашему плохому мнению о нем, повесив голову и соглашаясь со всеми обвинениями, а затем, когда он это сделает, печально говорит вам, что сожалеет о том, что прошлой ночью прошел дождь. , извините, цена на чай выросла и т. д.и т. д. Он не будет защищаться, потому что он на самом деле виноват и слишком жалок, чтобы его можно было наказать.

Сказать, что вы , а не ответственны за жизнь кого-то, кого вы убили в целях самообороны, не несете ответственности за обстоятельства, которые привели вас в тюрьму (и держали там в течение двух десятилетий) — сказать все это в лицо ваших обвинителей, обвинителей, которые также оправдывают свое плохое обращение с вами этими обвинениями, должен нести действительно ответственность за ваши слова и поступки. Потому что каждый раз, когда вы отвергаете обвинения, вы несете ответственность и еще за то, за что не отвечаете.

. . . Я только недавно обнаружил, что в возрасте тридцати лет я начал проявлять способность думать. Сейчас я более беспокойный, чем был в десять лет — и тогда ничто не могло меня остановить.

Забавно, что некоторые из нас должны не только сориентироваться, но также должны знать все детали мира, прежде чем решиться в него. Только сейчас я чувствую, что знаю достаточно, чтобы жить, но не смешно, что то, что я узнал, может потребовать, чтобы я отбросил от меня свою жизнь.

Труд заключенных в колониальный период — Энциклопедия Вирджиния

Начало перевозки заключенных

Между 1615 и 1699 годами английские суды отправили примерно 2300 осужденных в американские колонии.В 1700-х годах, до прекращения практики в 1776 году, прибыло еще 52 200 или более — всего около 30 процентов от числа белых наемных слуг и менее 20 процентов от числа порабощенных африканцев, которые вошли в колонии одновременно. . Восемьдесят процентов перевезенных осужденных были отправлены в Мэриленд и Вирджинию. Из примерно 41 760 осужденных, отправленных в эти две колонии, Вирджиния получила чуть меньше половины, или около 20 000 уголовников. До Закона о транспортировке 1718 г. отправка осужденных в колонии производилась бессистемно купцами, которые получали их от судов, или самими осужденными.Король Яков I начал этот процесс в 1615 году, разрешив перевозку осужденных, которые могли «приносить доходную услугу общему богатству в тех частях мира, где их можно было обмануть». К 1634 году в колонии было отправлено около шестидесяти осужденных. К 1697 году процесс перестал действовать, потому что колонии отказывались принимать осужденных, а купцов, готовых платить за доставку преступников в Америку, не хватало.

Закон о транспорте 1718 года

Война и шотландское восстание 1715 года помешали немедленному решению проблемы осужденных, но к 1718 году эти отвлекающие факторы прекратились.В то же время английская пенитенциарная система находилась в таком состоянии изменения, что нужно было найти новое решение для растущего числа преступников, наводнивших Лондон. Англичане очень хорошо осознавали свои права и не хотели помещать преступников в хранилище на длительные периоды на каторгу, как рабов. Они также боялись наделить государство такой властью, чтобы их свободы могли оказаться под угрозой. Более того, городские тюрьмы были настолько нездоровыми, что многие заключенные умирали от болезней или голода. В местностях также не хватало средств для ухода за осужденными, а рост населенных пунктов означал, что старые общественные наказания поркой, клеймением и позорным позором больше не приводили к позору преступников, заставляя их изменить их поведение.Вместо того, чтобы тратить деньги на новые тюрьмы, парламент решил взять на себя большие финансовые обязательства и обеспечить систематический подход к транспортировке некапитальных преступников в колонии, что привело к принятию закона 1718 года. За предыдущие двадцать лет государственные доходы выросли до такой степени, что такой акт стал осуществимым. Отправив так много преступников в колонии, Англия могла избавиться от проблемы, с которой она не хотела сталкиваться, и по возможности избежать применения смертной казни.

Хотя население Англии выросло с менее чем трех миллионов в 1500 году до более чем пяти миллионов к 1650 году, аналогичного увеличения возможностей трудоустройства для более бедных слоев общества не произошло.Более того, заработная плата не соответствовала прожиточному минимуму, так что от четверти до половины населения жили в бедности, не оставляя многим из них ничего другого, кроме как обращаться «к воровству, воровству и прочим похотям». Таким образом, многие из арестованных за преступления были виновны в незначительных преступлениях, которые сегодня считались бы мелким воровством или кражей в магазине и карались предупреждением, небольшим штрафом или испытательным сроком — например, кража небольшого продукта питания или носового платка стоимостью меньше чем шиллинг.Однако к 1769 году перечень уголовных деяний, которые могли повлечь за собой транспортировку, в Уголовном кодексе Англии вырос до 169.

Наем осужденных на работу в Вирджинии

Помимо избавления Великобритании от нежелательных преступников, закон 1718 года также был направлен на то, чтобы помочь колониям с их трудовой проблемой. В Вирджинии табак стал основным источником денежных средств после того, как Джон Рольф отправил первый товарный урожай Nicotiana tabacum в Англию в 1614 году. Табак является общеизвестно трудоемкой культурой.Шаги, по которым табак выращивают от семян до рынка, мало изменились за столетия, потому что большая часть работы не поддается механизации.

По мере распространения табака спрос на рабочих также увеличивался. В Вирджинии, как и в Мэриленде, этот спрос на рабочую силу сначала удовлетворяли наемные слуги, которые приехали в основном из Англии, работали определенное количество лет для тех, кто платил за проезд, а затем сами стали «бесплатными» плантаторами. Неурожаи в Англии и Уэльсе, особенно в середине семнадцатого века, побудили многих уехать в Новый Свет. Позже, когда экономические и политические условия в метрополии улучшились, этот источник рабочих начал иссякать и заменяться рабским трудом. Между 1607 и 1699 годами в колонии вошли примерно 96 600 наемных слуг и около 33 200 рабов. Между 1700 и 1775 годами это число выросло до примерно 103 600 наемных слуг и примерно 278 400 порабощенных африканцев. Очевидно, что сравнительно небольшое количество осужденных, иммигрировавших между 1607 и 1699 годами (2300), играло меньшую роль в экономической жизни колоний в 1600-х годах.К 1660-м годам большинство африканцев, связанных контрактами, как правило, были связаны на всю жизнь. В 1705 году различные законы Вирджинии, принятые во второй половине семнадцатого века, были объединены в «рабский кодекс», таким образом институционализировав систему африканского порабощения. В то время как в 1649 году в Вирджинии проживало около 300 африканцев, это число выросло примерно до 3000 к 1677 году, примерно до 13000 к 1700 году и примерно до 27000 к 1720 году. Несмотря на рост африканского населения, мелкие плантаторы и различные торговцы, судостроители и производители железа сохраняла потребность в дешевой белой рабочей силе.Хотя рыночная цена табака колебалась, она оставалась достаточно высокой, чтобы оправдать приобретение наемных слуг или покупку рабов.

Используя тома списков осужденных и объявления о беглых преступниках британского специалиста по генеалогии Питера Уилсона Колдхэма, среди других источников, для анализа британских осужденных, отправленных в Вирджинию, историк Лида К. Битто обнаружила, что в период с 1718 по 1775 год в Вирджинию прибыло не менее 20 000 преступников. пришла к выводу, что, несмотря на прошлые исследования, свидетельствующие о том, что большинство преступников не имели навыков и были наняты в качестве сельскохозяйственных рабочих, большинство осужденных, которых она проанализировала, были осуждены в районе Лондона и близлежащих округах и обладали какими-то навыками.Таким образом, она определила, что вопреки распространенному мнению, преступники действительно внесли значительный вклад в рабочую силу Вирджинии и не были виновны в большинстве преступлений, совершенных в колонии.

В то время как многие осужденные (особенно молодые, неквалифицированные мужчины) были отправлены на работу в сельское хозяйство на плантаторов среднего звена, которые иначе не могли позволить себе рабов, других преступников купили купцы, торговцы, судостроители и производители железа. Изучение навыков одного корабля с осужденными показало, что из девяноста восьми преступников сорок восемь не владели какой-либо известной профессией: шестнадцать из них были слишком молоды, чтобы научиться ремеслу, а остальные тридцать два были слишком стары, чтобы заниматься одним. .Из остальных пятидесяти двадцать один приобрел навыки низкого уровня, а остальные двадцать семь были квалифицированы в таких профессиях, как парикмахерское дело, столярное дело и изготовление обуви.

Среди производителей чугуна Северного Горла, использовавших труд заключенных, был Джон Тейло на своем железном руднике Neabsco Company в графстве Принц Уильям. В середине августа 1766 года Тейло объявил в Virginia Gazette о возвращении одного из своих заключенных на работу, Арунделла (Арундейла) Карнеса, в возрасте около семнадцати лет. Тейло отметила, что Карнс прибыл в Вирджинию в апреле 1766 года и сбежал в конце июля.Если одет, отметила Тейло, Карнс обладал «достаточно благородной внешностью». Хотя Карнес утверждал, что кое-что знает о том, чтобы быть доктором, он также знал, «как ждать джентльмена», но, вероятно, попытался бы выдать себя за моряка и попасть на корабль. Тейло предупредила всех капитанов кораблей остерегаться Карнеса. Он сбежал на большом каноэ и, возможно, направился к берегу Мэриленда. Если кто-нибудь поймает Карнеса и вернет его в Неабско, этот человек получит сорок шиллингов, если он находится в Вирджинии, или четыре пистоля, и все, что разрешено законом, если он из другой колонии.История Карнеса, по всей видимости, подтверждает тезис Битто, поскольку Карнес, очевидно, обладал большими навыками, чем сельскохозяйственный рабочий.

Противопоставление порабощенных, порабощенных и осужденных слуг

Порученные по контракту слуги добровольно вступили в договоренность между хозяином и слугой на определенное количество лет (от пяти до семи), сами приняли решение отправиться в колонии и должны были получить плата за свободу, одежду и семена по окончании службы. Таким образом, некоторым плантаторам было более экономично покупать британских уголовников, которые в большинстве случаев также служили в течение семи лет, но которым не нужно было получать зарплату по истечении срока их службы.Закупочная цена осужденных была также ниже, чем цена наемных белых и порабощенных африканских рабочих. В конце колониального периода порабощенный мужчина стоил от 35 до 44 фунтов стерлингов. Большинство осужденных мужчин были проданы менее чем за 13 фунтов стерлингов, а женщины — за 7–10 фунтов стерлингов. Даже преступников средней квалификации можно было купить за 7–14 фунтов стерлингов, а квалифицированных преступников — за 15–25 фунтов стерлингов. Последним стимулом для покупки осужденных стало то, что, поскольку они уже были вне закона по правилам общества, их легче было эксплуатировать.

Попытки Вирджинии остановить транспортировку осужденных

Несмотря на побуждения к покупке рабочей силы осужденных, две колонии, которые принимали 80 процентов осужденных, Вирджиния и Мэриленд, неоднократно пытались принять законы, запрещающие Англии отправлять преступников к своим берегам. Однако некоторые законодательные акты остались в силе. Соглашение 1718 года с Джонатаном Форвардом, первым торговцем, получившим контракт с британским казначейством на отправку осужденных в Америку, было слишком выгодным для британского правительства, чтобы позволить американским колониям препятствовать этой практике.Хотя колониальные губернаторы и советы возражали против перевозки преступников, неоднократные законодательные акты о прекращении этого процесса или об установлении налогов или других ограничений на транспортировку были отменены Торговым советом или другими агентами короля, особенно после акта перевозки 1718 года. Когда в 1722 году Вирджиния приняла закон об установлении сборов и ограничений, призванных сделать слишком дорогостоящим для торговцев отправку осужденных в колонию, Форвард подал жалобу в Совет по торговле, который отменил закон Вирджинии.

Многие ранние записи Вирджинии были уничтожены при пожарах в здании государственного здания в Джеймстауне, но из сохранившихся можно найти упоминание в 1671 году об указе в Королевском совете. На этот раз король и Совет приняли решение в пользу колонистов, указав, что «в эту Коллонию или другие части Америки не следует ввозить ни одной птицы Ньюгейта или Гоула [тюрьмы]». Таким образом, губернатор Вирджинии сэр Уильям Беркли и Совет постановили, что ни один капитан корабля не должен увольнять слуг на борту корабля до тех пор, пока капитан не спросит сборщика (на реке, где они стояли на якоре), покрыты ли какие-либо из слуг покрытием король и приказ Совета.В октябре 1671 года губернатор и Совет пересмотрели ситуацию после того, как Хью Неветт, торговец, был пойман за ввозом некоторых ньюгейтских «птиц Гоул». Месяц спустя два капитана, связанные с Неветтом, внесли залог в размере 100 000 фунтов «Табака и бочки», чтобы Неветт «выслал птиц Ньюгейта в течение 2 месяцев», согласно постановлению Общего суда Вирджинии. Губернатор и Совет Вирджинии были мотивированы принять этот акт, который подтвердили король и его Совет, из-за сохраняющихся опасений, вызванных запланированным в сентябре 1663 года восстанием как африканцев, так и осужденных слуг (бывших солдат Оливера Кромвеля) в графствах Глостер и Йорк. что было предотвращено, когда наемный слуга Джон Беркенхед рассказал властям о происходящем.

После транспортного акта 1718 г. количество прибывших осужденных сильно увеличилось. Джон Клейтон (ок. 1666–1737), генеральный прокурор Вирджинии, увидел, что обычная работа его офиса настолько возросла, что в 1733 году он обратился к лордам казначейства в Лондоне с просьбой о дополнительной стипендии для его годовой зарплаты в 100 фунтов стерлингов и был вознагражден. с дополнительными 40 фунтами в год. Чиновники казначейства согласились с тем, что большой наплыв преступников возложил на суды колонии гораздо больше дел. Более тридцати лет спустя колония все еще боролась с осужденными, приняв в ноябре 1766 года закон о карантине тех, кто прибыл в порты Вирджинии, страдая от «тюремной лихорадки» или тифа. Капитаны судов должны были дать присягу военно-морским офицерам в портах, что ни у кого на борту нет тифа, с штрафом в 50 фунтов стерлингов за ложную присягу. Тот же акт был принят снова на февральской сессии Генеральной Ассамблеи 1772 года.

Недовольство количеством заключенных, отправленных в колонии, не ограничивалось Вирджинией. Бенджамин Франклин также несколько раз возражал против большого наплыва осужденных из Великобритании в 1751 году, выступая против отказа британского правительства разрешить американским колониям издавать законы против ввоза осужденных «по такой причине», что такие законы противоречат обществу. Полезность, поскольку они, как правило, препятствуют благоустройству и заселению колоний.Франклин предположил, что, поскольку британцы думали, что осужденные могут исправиться в новом климате, возможно, отправка в Англию партий гремучих змей могла бы «изменить их природу, если бы они изменили климат». Казалось вполне разумным обменять американских гремучих змей на британских человеческих змей. Но опять же, заявил Франклин, Британия выиграет от торговли, «без равного риска неудобств и опасностей, потому что Гремучая змея предупреждает прежде, чем он попытается нанести вред; чего у Осужденного нет.

Места перевозки осужденных в Вирджинии

Большинство осужденных высадились в портах Северного Некка вдоль рек Потомак и Раппаханнок, особенно на частных плантациях (в 1774 году Джордж Вашингтон купил некоторых осужденных для своей плантации в Маунт-Вернон) и в Дамфрисе. и Александрия на Потомаке и Лидстауне, Хоббс-Хоул и Фредериксбург на Раппаханноке. В 1730-х годах вице-губернатор сэр Уильям Гуч описал этот район как «место всего этого доминиона, где продается и расселяется большинство перемещенных заключенных.«Большинство из них трудилось там на быстро расширяющихся плантациях табака и зерна. Между 1725 и 1753 годами восемнадцать из двадцати шести судов с осужденными высадились в районе Раппаханнок, а остальные — в районе Южный Потомак к северу от Раппаханнок. Однако к концу колониального периода все большее число осужденных переезжало в отдаленные районы колонии. В 1773 году, например, «погонщики душ», как называли торговцев, продававших осужденных в менее развитых частях колонии, из округа Огаста купили часть конвоя из 39 осужденных, прибывшего в Балтимор.

Условия жизни переселенцев

В 1722 году Даниэль Дефо, автор книги Робинзон Крузо (1719), опубликовал Судьбы и несчастья знаменитого молла Фландрии . В конце истории, после нескольких лет преступного поведения, главного героя признают виновным в грабеже и приговаривают к транспортировке в Вирджинию. Поскольку она накопила достаточно денег, чтобы заплатить за проезд, ее путешествие в Вирджинию не влечет за собой ужасных страданий бедствующего преступника, а вместо этого повлечет за собой собственную каюту.Как только Фландрия прибывает в порт Потомака, она платит капитану корабля за проезд, «продает» его для работы в таверне, платит хранителю таверны за ее «услуги» и немедленно освобождается. Реальные состоятельные преступники, вероятно, управляли своим транспортом и последующей свободой в Вирджинии таким образом.

Ситуация была совершенно иной с беднейшими преступниками, которых держали в цепях в трюме корабля, в грязных условиях, плохо кормили и подвергались опасным для жизни болезням.Многие из них погибли во время путешествия в колонии. Из тех, кто выжил, условия службы часто были такими же плохими, как и переход. Уильям Эддис, молодой англичанин, посетивший Мэриленд между 1769 и 1777 годами, в письме от сентября 1770 года отметил, что, хотя рабочие часто становились жертвами жестокого обращения, осужденные становились особенно легкой добычей, поскольку они были «отмечены печатью позора» ». По этой причине, заявил он, если осужденные переживут свое рабство, большинство из них вернется в Великобританию, а некоторые, которые научились вести себя честно, перебрались в отдаленные, менее населенные районы и начали все сначала, надеясь избежать своего прошлого.

По мере того, как продолжался восемнадцатый век, все больше и больше заключенных пытались сбежать от своих хозяев, большинство из них были молодыми англичанами или мальчиками. Многие из них были обычными рабочими, пытавшимися избежать страданий физического труда на полях. Некоторые из них пытались сесть на корабль и вернуться домой в Великобританию, которая была лучшей возможностью для постоянного побега. В конце концов, британские власти попытались перейти к тюремному заключению в Великобритании и каторжным работам вместо отправки в колонии, но это было отклонено парламентом.

Окончание перевозки заключенных в Вирджинию

После 18 апреля 1775 года, когда начались боевые действия между британцами и американцами в Лексингтоне и Конкорде, штат Массачусетс, прием каторжных судов в колониальные порты практически прекратился. Последняя партия осужденных прибыла в реку Джеймс в апреле 1776 года и, по-видимому, получила разрешение на высадку. За пятьдесят восемь лет, прошедших с момента принятия Закона о транспорте 1718 года, Вирджиния стала временным домом для примерно 20 000 осужденных, большинство из которых проживали в районе Северного перешейка.После того, как разразилась революция, Великобритания больше не могла отправлять своих преступников в Америку, и в 1786 году парламент принял закон, чтобы вместо этого начать перевозку их в Австралию.

Столкновение с забытой историей Сахарной земли

Проезжая через Шугар-Ленд, пригород 90 000 в получасе езды к юго-западу от Хьюстона, вы можете увидеть признаки роста повсюду. Есть Smart Financial Center, концертный зал стоимостью 90 миллионов долларов на 6400 мест, торжественное открытие которого в этом месяце отпразднует выступление Джерри Сайнфелда.По соседству находится кампус Sugar Land Университета Хьюстона, который вскоре откроется на территории учебного корпуса площадью 150 000 квадратных футов. За последнее десятилетие появился новый терминал регионального аэропорта города, стадион стоимостью 37 миллионов долларов для городской бейсбольной команды Малой лиги и аванпост Хьюстонского музея естествознания с его собственным тираннозавром. В 2014 году журнал Money назвал Sugar Land лучшим маленьким городом в Америке для поиска работы, отметив количество компаний из списка Fortune 500, которые здесь представлены в основном.

Но среди этого процветания спрятано напоминание о забытом прошлом. У шоссе 90, за шумным торговым центром, находится небольшое кладбище, окруженное двумя концентрическими кольцами сетчатого забора. Внутри несколько десятков осыпающихся надгробий, на которых написаны имена и номера заключенных, погибших, работая на сахарных плантациях, давших городу свое название. Большинство осужденных умерли молодыми. Уилл Стюарт, номер 50201, умер в 1924 году в возрасте 30 лет. Фред Карсон, номер 29760, умер в 1917 году в возрасте 28 лет.

Старое кладбище Императорской фермы сохранилось во многом благодаря усилиям одного человека, 57-летнего Реджинальда Мура, огромного человека, который играл левым охранником в средней школе Йейтса, в третьем приходе Хьюстона, и в том, что было затем позвонил в Университет Юго-Западной Луизианы. Сейчас Мур живет в некорпоративном районе округа Харрис, недалеко от Шугар Ленд, и большую часть последних двух десятилетий Мур провел в единоличной партизанской кампании, чтобы заставить городских властей увековечить память о системе аренды заключенных, которая процветала здесь в конце девятнадцатого века. начало ХХ века.«Они пытаются скрыть это», — недавно сказал мне Мур. «Они сделали все, что могли, чтобы выгнать меня, не пустить на кладбище. И они все еще борются со мной ».

Мур впервые заинтересовался этим предметом более тридцати лет назад, когда ненадолго проработал тюремным надзирателем. В 1985 году во время нефтяного кризиса, подорвавшего экономику Хьюстона, он был уволен с работы грузчиком на Houston Ship Channel. Отчаявшись работать, он стал охранником на государственной тюремной ферме Шута в Ричмонде.Это был период драматических потрясений для Департамента уголовного правосудия Техаса, который тогда назывался Департаментом исправительных учреждений Техаса. Пятью годами ранее, в результате иска группы заключенных против штата, федеральный окружной судья приказал TDC уменьшить переполненность тюрем, улучшить медицинские услуги и нанять больше чернокожих и латиноамериканских охранников. Мур, который является чернокожим, был одним из первых бенефициаров этого постановления суда. Он прибыл, чтобы найти тюрьму, которая, казалось, застряла в девятнадцатом веке, где в основном черные заключенные работали на полях на глазах у вооруженных дробовиком белых людей верхом на лошадях.

«Это напомнило мне плантацию, то, как охранники обращались с заключенными», — вспоминал Мур. «Вы могли видеть и чувствовать угнетение. Я почувствовал это еще до того, как узнал историю ». Прибытие Мура в то, что широко называют отрядом шута, совпало с началом эпидемии крэк-кокаина, и он оказался в первых рядах, освещая последствия войны с наркотиками. «Я видел, как тюремное население расцветает и расцветает», — сказал Мур. «Я видел, как парни из местного сообщества попадали в тюрьму, выходили, а затем сразу же возвращались обратно, потому что, если у вас был всего лишь небольшой камешек [трещины], вы попали в тюрьму.”

Обеспокоенный увиденным, Мур начал исследовать историю Отряда Шута. Он узнал, что он находится на земле, которая была частью участка площадью 97 400 акров, предоставленного мексиканским правительством Стивену Ф. Остину в 1823 году за его услуги импресарио. Как и большинство англо-поселенцев, которых он привел на территорию северной Мексики, Остин был южанином и видел в Техасе плодородную почву для создания хлопковых плантаций, которые процветали на Юге. В своей недавней книге Seeds of Empire историк из Университета Северного Техаса Эндрю Торгет пишет, что «быстрое движение U.С. экспатрианты в северной Мексике были — более чем что-либо — продолжением бесконечных поисков американцами в те годы лучших хлопковых земель на богатом побережье Мексиканского залива в Северной Америке ». Неотъемлемой частью хлопководства было рабство, которое Остин поощрял, предоставляя поселенцам 80 акров дополнительной земли за каждого приведенного с собой раба.

Бригада ремонтирует линии Sugar Land Railroad в 1909 году. (Вдали видна мельница.) Предоставлено фондом Sugar Land Heritage Foundation

Техас станет одним из крупнейших регионов по производству хлопка в Северной Америке, но это был другой товар — сахар — который преобразил плодородные берега Нижнего Бразоса.В 1838 году три брата, Мэтью, Сэмюэл и Натаниэль Уильямс, основали одну из первых сахарных плантаций в Техасе на территории нынешней Сахарной Земли, подаренной их семье самим Остином. К 1850-м годам сахар был основной промышленностью в округах Форт-Бенд, Матагорда, Уортон и Бразория, которые стали известны как Сахарная Чаша Техаса.

Как и хлопковые плантации, плантации сахарного тростника в значительной степени полагались на рабский труд. Сбор тростника был даже труднее, чем сбор хлопка.Рабы работали круглосуточно во время сбора урожая, чтобы срезать сахарный тростник, отжимать тростниковый сок, варить его, а затем упаковывать готовый продукт в поезда для отправки по стране. «Работа с сахаром была настолько плохой, насколько вы можете себе представить», — сказал Шон Келли, историк ранней американской истории из Университета Эссекса. «Люди заболели, они умерли. Показатели фертильности женщин резко упали. Европейцы быстро обнаружили, что нельзя заставить людей работать в этом направлении добровольно, поэтому существует сильная историческая связь между сахаром и рабством.”

Потом началась Гражданская война. Поражение Юга и отмена рабства погрузили экономику Техаса в депрессию. Лишившись рабочей силы, большинство сахарных плантаций в Нижнем Бразосе обанкротились. Одной из немногих уцелевших была плантация Уильямс, которую после войны купили Эдвард Х. Каннингем и Литтлберри А. Эллис, деловые партнеры и ветераны Конфедерации.

Каннингем и Эллис пережили отмену рабства, обнаружив новый источник дешевой рабочей силы: тюремную систему Техаса.Хотя они не были первыми земледельцами, использовавшими труд заключенных, они были самыми крупными: в 1878 году они подписали договор с государством об аренде всего тюремного населения Техаса. Это было совершенно законно, поскольку Тринадцатая поправка, объявляющая рабство вне закона, сделала одно очень важное исключение: «Ни рабство, ни принудительное рабство, , кроме как наказание за преступление , за совершение которого сторона должна быть должным образом осуждена, не должны существовать в Соединенных Штатах , или любое другое место, подпадающее под их юрисдикцию.(Курсив добавлен.)

За годы до гражданской войны в тюрьмах штата Техас содержалось около двухсот заключенных, и все они содержались в одном учреждении в Хантсвилле. После отмены тюрем количество заключенных увеличилось, причем непропорционально большое количество чернокожих. Не имея возможности разместить и прокормить всех новых заключенных, государство начало сдавать их в аренду частным компаниям, которые были благодарны за дешевую рабочую силу.

Узнав больше об этой истории, Мур начал видеть параллель между законами, которые использовались для несправедливого заключения в тюрьму освобожденных чернокожих после Гражданской войны, и законами, которые применялись в войне с наркотиками для заключения чернокожих.Он посетил архивы библиотек в Хьюстоне и Галвестоне, чтобы взглянуть на так называемые проездные карты, которые тюрьмы использовали для отслеживания заключенных после гражданской войны. «Я читал эти проездные, и большая часть чернокожих была там по делам, когда им следовало пройти испытательный срок или заплатить штраф», — сказал Мур.

Условия труда на сахарных плантациях Каннингема и Эллиса были такими же плохими или даже хуже, чем на плантациях рабов. Эпидемии, переносимые комарами, частые избиения и отсутствие медицинской помощи привели к 3-процентному годовому уровню смертности.Вскоре плантация стала известна по всему штату как «Адская дыра на Бразосе».

Между 1906 и 1908 годами плантация и ее предприятия по переработке сахара были куплены Исааком Х. Кемпнером из Галвестона и Уильямом Т. Элдриджем из Игл-Лейк, которые официально зарегистрировались как Imperial Sugar Company. Хотя Элдридж использовал труд заключенных на другой ферме, Кемпнер был против этой практики и начал планировать переход на бесплатную рабочую силу. Чтобы привлечь новую рабочую силу, двое мужчин основали город компании Sugar Land с жилыми помещениями, магазинами и современной больницей.

Техасский эксперимент с арендой для заключенных все равно подходил к концу. В 1910 году, после серии газетных расследований тюремной системы Техаса, Законодательное собрание официально прекратило эту практику; к 1914 году все заключенные снова оказались под исключительным контролем государства. С тех пор единственным учреждением, которое будет получать выгоду от принудительного труда заключенных, будет Департамент исправительных учреждений Техаса.

Группа шутов, где когда-то работал Мур, 1 декабря 2016 года. Фотография Брайана Голдмана.

К 1988 году экономика Техаса , наконец, вышла из рецессии, что позволило Муру покинуть подразделение шута и вернуться к своей работе портовых грузчиков.Но его три года в качестве охранника произвели на него глубокое впечатление, и когда он вышел на пенсию в конце девяностых, он решил посвятить все свое время раскрытию скрытой истории системы уголовного правосудия Техаса. В 2006 году он основал Техасское общество потомков рабов, которое выступает за более широкое признание истории штата по эксплуатации черного труда. Он сосредоточил свою деятельность на Sugar Land из-за роли Каннингема и Эллиса в создании системы аренды для заключенных.

Отсылки к ранней истории Sugar Land сегодня повсюду в городе, от старинного чана для варки сахарного тростника, выставленного во дворе местного отеля Marriott, до улиц, названных в честь Уильямса, Каннингема, Эллиса, Кемпнера и Элдриджа.Драматическая скульптура Стивена Ф. Остина верхом на лошади с винтовкой стоит на страже перед ратушей. Даже названия городских кварталов, заполненных Макмэнсионами — Plantation Colony, Plantation Bend, First Colony — вызывают легкую романтическую историю.

Мур понял, что в исторической памяти города почти полностью отсутствуют какие-либо следы рабского и каторжного труда, который сделал сахарные плантации этого района такими прибыльными. История на официальном сайте города не упоминает рабство или аренду каторжников.То же самое и с небольшой исторической выставкой, представленной в Фонде наследия Сахарной земли. (Позднее в этом году Heritage Foundation планирует открыть более крупное выставочное пространство, которое, по его словам, будет посвящено обеим темам.) В 2009 году компания Sugar Land отметила пятидесятилетие своего официального статуса города, заказав выпуск популярной серии «Образы Америки» издательства Arcadia Publishing. . Вступление празднует город, «построенный людьми с упорным духом, которые воспользовались возможностью и соединили ее с приверженностью качеству и обслуживанию других.«Рабство не упоминается.

Мур видит отрицание города. Одна из его первых целей в качестве активиста заключалась в том, чтобы сохранить кладбище старой императорской фермы, и десять лет назад ему удалось добиться того, чтобы этот небольшой участок был официально обозначен Исторической комиссией Техаса как историческое кладбище Техаса. Комиссия также сделала его хранителем кладбища и разрешила проводить там археологические исследования. В декабре на месте был установлен государственный исторический указатель. (Мур не особенно доволен языком на маркере, который, по его словам, является разбавленной версией исторических данных.)

Мур не без союзников. Он получил поддержку и советы от профессоров истории Университета Райса В. Калеба МакДэниела и Лоры Уилденталь, а также от антрополога Хьюстонского университета Кеннета Л. Брауна. В 2015 году Исследовательский центр Вудсона Райс приобрел архив исторических исследований Мура и организовал в университетской библиотеке выставку о сдаче внаем заключенных.

«Меня очень интересовало то, что собрал Реджинальд», — сказал Вилденталь. «Аренда для осужденных — это недостающее звено между рабством, о котором все знают, и неодинаковым влиянием системы уголовного правосудия на афроамериканцев сегодня.”

Ободренный своим успехом, Мур лоббировал городских и государственных чиновников, чтобы они построили мемориал осужденным рабочим рядом с кладбищем. «Они чтят Стивена Ф. Остина, Каннингема и Эллиса», — объяснил мне Мур. «Почему они не могут чтить черных, которые построили этот город?» Затем он увеличил свои требования, аргументируя это тем, что городу нужен целый музей, посвященный рабству и сдаче внаем осужденных. Он также начал требовать официальных извинений за участие государства в системе аренды для осужденных.Его игнорировали или получали вежливые отказы.

Должностные лица Sugar Land устали от безжалостной активности Мура. «Он пришел в городской совет и выразил заинтересованность в создании в городе музея для программы аренды для осужденных», — сказал городской менеджер Аллен Богард. «Он также требует от города репараций, рабских репараций». Некоторые городские власти сомневаются в мотивах Мура. «Раньше он говорил нам, что если мы заключим с ним контракт [на строительство мемориала или музея] и если мы заплатим ему деньги, с ним, вероятно, будет намного легче ладить», — сказал Фил Вагнер, городской помощник директора по экономическому развитию.(Мур категорически отрицает попытки вымогать деньги у города.)

Город отказался строить мемориал или музей, хотя в Хьюстонском музее естествознания в Шугар Ленд, который расположен в бывших тюремных бараках, есть выставка, посвященная этой теме. По мнению Богарда, Сахарная страна 2017 года не имеет никакого отношения к тому, что произошло в 1910 или 1850-х годах. «Сегодня в городе Шугар Ленд нет ни одного сооружения, дороги или улучшения, которые можно было бы проследить либо до программы аренды для заключенных, либо от рабства», — сказал он.

Когда я упоминаю Imperial Sugar Company, которая сейчас принадлежит европейской группе, но имеет офис в городе, Богард снова возразил. «Наша история как города началась пятьдесят лет назад. Imperial Sugar Company, конечно же, сыграла важную роль в нашей ранней истории. Но факт в том, что эта область развивалась бы с компанией Imperial Sugar или без нее ».

Осужденные разгружают тростниковую машину на фабрике Imperial Sugar Company около 1900 года. Любезно предоставлено Фондом наследия Сахарная земля

Недалеко от Сахарской земли — это живой памятник истории этого района: отряд шутов, где Мур работал в восьмидесятые годы.Проезжая по Гарлем-роуд в Ричмонде, Мур указал на обширные поля, на которых заключенные Техаса все еще сажают и собирают урожай. Заключенные в белой форме были видны за забором, увенчанным колючей проволокой. Мур также заметил ворота, ведущие из тюрьмы в поля, где он раньше несли караульную службу. «Я наблюдал, как заключенные выходили в поля каждый день через эти ворота и возвращались обратно».

За последние годы количество заключенных в Техасе значительно сократилось. Пять лет назад TDCJ закрыл свою первую тюрьму более чем за столетие — Центральное отделение в Шугар Ленд.Следующим может быть отряд Шута; Благодаря стремительному росту округа Форт-Бенд тюрьма расположена на ценной земле. В пределах видимости за его стенами возникло несколько высококлассных подразделений.

В стране также произошла негативная реакция на тюремные фермы, благодаря тому же виду журналистских расследований, которые убили аренду заключенных в начале двадцатого века. Подобно тому, как рабство уступило место сдаче в аренду для осужденных, а аренда для осужденных уступила место государственным тюремным фермам, система тюремных ферм сейчас, похоже, находится в упадке.Что заменит, еще неизвестно.

Богард, чиновник из Шугар Ленд, видит светлое будущее для своего города, которое все больше не привязано к его прискорбному прошлому. «Тридцать четыре процента наших жителей родились за границей, а тридцать восемь процентов из них — азиатки», — сказал он мне, стоя на площади перед зданием мэрии возле широко обсуждаемой городской статуи селфи. «Население нас составляет менее десяти процентов афроамериканцев, и никогда не было значительной частью нашей недавней истории с тех пор, как мы существовали как город, даже несмотря на то, что у нас были чернокожие представители в нашем городском совете в двух разных случаях.Так что это часть нашей истории. . . здесь ничего не происходит, кроме того, что время от времени мы разговариваем с Реджинальдом Муром.

Эти разговоры, похоже, продолжатся. Октябрьским утром в среду Мур подошел к микрофону в конференц-зале отеля Hilton Garden Inn West в Кэти. В футболке Мартина Лютера Кинга-младшего он впился взглядом в членов Исторической комиссии Техаса, собравшихся на ежеквартальное собрание. Он начал с чтения отрывка из истории Императорской государственной тюремной фермы, в которой описываются заключенные, «умирающие, как мухи, во время периодических эпидемий лихорадки.”

«Многие люди хотели бы отвернуться [от] этого, но вы не можете повернуть голову!» — сказал Мур комитету, громко постукивая по кафедре костяшками пальцев, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. «Мне нужна ваша поддержка. Мне нужно законодательство. Мне нужна активность. Нам нужно поместить это в учебники истории Техаса. Нам нужен памятник в столице штата тем рабочим, которые вывели наше государство из спада, когда оно было разрушено войной. Будьте защитниками! Потому что я устал. Я занимаюсь этим семнадцать лет.”

Члены комиссии задали Муру несколько коротких вопросов. Затем они перешли к другому делу.

Криминология осужденных — уголовное правосудие

Криминология осужденных (УК) — относительно новая и противоречивая перспектива в практической области уголовного правосудия и академической области криминологии. Это дает альтернативный взгляд на то, как проблемы преступности и уголовного правосудия обычно рассматриваются исследователями, политиками и политиками, многие из которых имели минимальный контакт с тюрьмами, тюрьмами и осужденными.

Наброски

I. Введение

II. Что такое осужденный криминолог?

III. Историческая справка

IV. Осужденные криминологи в 21 веке

V. Борьба с дискриминацией и оказание взаимной поддержки

VI. Деятельность группы криминологии осужденных

VII. Важные вклады

VIII. Этнографические методологии: взгляд изнутри

IX. Рекомендации по политике в области криминологии для осужденных

Х.Вывод

XI. Библиография

I. Введение

Криминология осужденных (CC) — относительно новая и противоречивая перспектива в практической области уголовного правосудия и академической области криминологии. Это дает альтернативный взгляд на то, как проблемы преступности и уголовного правосудия обычно рассматриваются исследователями, политиками и политиками, многие из которых имели минимальный контакт с тюрьмами, тюрьмами и осужденными.

В 1990-е годы CC возник из-за разочарования, которое испытывала группа бывших осужденных профессоров, читая академическую литературу о преступности, исправительных учреждениях и уголовном правосудии.Например, большая часть опубликованных работ о тюрьмах отражала взгляды администраторов тюрем или университетских ученых и в значительной степени игнорировала то, что осужденные знали о повседневных реалиях тюремного заключения. Эти бывшие заключенные, которые с тех пор получили высшее университетское образование, вместе с некоторыми союзными криминалистами, хотели провести исследования, которые отражали бы наблюдения и критические оценки мужчин и женщин, проводивших исследования в режиме реального времени.

Возникающая область криминологии осужденных состоит в основном из очерков, статей и книг, написанных осужденными или бывшими осужденными, обучающимися или уже имеющими докторскую степень, некоторые из которых в настоящее время работают в качестве преподавателей на полную ставку.Ряд других ученых, симпатизирующих точке зрения ЦК, также вносят свой вклад. Осужденные криминологи часто критикуют или оспаривают существующие предписания, политику и практику, тем самым внося свой вклад в новую перспективу в общей области криминологии.

II. Что такое осужденный криминолог?

Некоторые области академического исследования преступности и исправительных учреждений мало изменились с точки зрения Бентама, Беккарии и Ломброзо, существовавших до 20 века. Эти исследователи «классического» периода криминологии рассматривали преступность как патологию и не принимали во внимание социальные и политические контексты, в которых определяется преступное поведение.Хотя многие академические криминалисты сегодня придерживаются более просвещенных теоретических взглядов, существует тенденция отождествлять себя с поддерживаемыми государством программами борьбы с преступностью, нацеленными на маргинальные группы населения с целью их ареста, осуждения и лишения свободы. Результатом таких традиционных подходов является то, что из примерно 2,2 миллиона американцев, находящихся в настоящее время за решеткой, большинство принадлежит к группам этнических или расовых меньшинств и непропорционально бедно. Несмотря на прорывное исследование Эдвина Сазерленда о преступности белых воротничков в 1940 году, монументальные преступления против собственности, окружающей среды и человечности, совершаемые корпорациями и правительствами, по-прежнему остаются в основном без судебного преследования и безнаказанности.Выявление, объяснение и критика классового неравенства этого типа представляют значительный интерес для членов группы CC.

Это одна из причин, по которой некоторые бывшие осужденные и «не осужденные» профессора криминологии и уголовного правосудия идентифицируют себя как «осужденные криминологи» и присоединяются к братству УК. Бывший осужденный с академической квалификацией, который совмещает свой реальный жизненный опыт и полученные на его основе точки зрения с научными исследованиями преступности или тюрем, обычно называют осужденным криминологом.Однако наличие судимости не является обязательным условием членства в КС. Так называемые исследователи «чистой кожи», имеющие публикации и работающие в данной области, также могут присоединиться к группе. В совокупности коллективное намерение состоит в проведении исследования, которое включает в себя опыт обвиняемых и заключенных и пытается сбалансировать представления средств массовой информации и правительства.