СПАРТА • Большая российская энциклопедия

• В книжной версии

  Том 31. Москва, 2016, стр. 39-40

• Скопировать библиографическую ссылку:

  ---

Авторы: И. Е. Суриков

СПА́РТА (Σπάρτη , до­рий­ское Σπάρτα ), Ла­ке­де­мон (Λαϰεδαίμων), один из наи­бо­лее круп­ных и силь­ных др.-греч. по­ли­сов. Центр обл. Ла­ко­ни­ка на юго-вос­то­ке п-ова Пе­ло­пон­нес, на бе­ре­гу р. Ев­рот. Пред­став­ля­ла со­бой со­во­куп­ность не­сколь­ких по­сёл­ков с об­щим об­ществ. цен­тром (ак­ро­по­лем, аго­рой) и поч­ти до кон­ца сво­ей са­мо­сто­ят. ис­то­рии не име­ла обо­ро­нит. стен.

Статуя гоплита (Leonidas). Мрамор. Ок. 490 до н.э. Археологический музей. Спарта.

Ос­но­ва­на в 11 в. до н. э. до­рий­ца­ми, вторг­ши­ми­ся в Ла­ко­ни­ку и под­чи­нив­ши­ми ме­ст­ное ахей­ское на­се­ле­ние (см. Ахей­цы), пре­вра­тив его в ило­тов (под­не­воль­ных ра­бот­ни­ков). Са­ми за­вое­ва­те­ли со­ста­ви­ли замк­ну­тое со­сло­вие спар­тиа­тов. Про­ме­жу­точ­ной груп­пой бы­ли пе­ри­эки – жи­те­ли дру­гих (кро­ме С.) по­се­ле­ний Ла­ко­ни­ки, лич­но сво­бод­ные, но ли­шён­ные по­ли­тич. прав. В 8–7 вв., в хо­де 1-й и 2-й Мес­сен­ских войн, С. за­вое­ва­ла обл. Мес­се­нию, пре­вра­тив в ило­тов так­же и её жи­те­лей. Тем са­мым С. ста­ла круп­ней­шим по тер­ри­то­рии по­ли­сом в греч. ми­ре, од­ним из са­мых бо­гатых при­род­ны­ми ре­сур­са­ми, при этом с от­но­си­тель­но не­боль­шой плот­но­стью на­се­ле­ния. Это обу­сло­ви­ло от­сут­ст­вие «зе­мель­но­го го­ло­да» и, в ча­ст­но­сти, поч­ти пол­ное не­уча­стие С. в Вел. греч. ко­ло­ни­за­ции. В то же вре­мя ост­ро и по­сто­ян­но чув­ст­во­вав­шая­ся опас­ность вос­ста­ния ило­тов, чис­лен­но во мно­го раз пре­вос­хо­див­ших спар­тиа­тов, за­ста­ви­ла по­след­них про­вес­ти в 7–6 вв. ряд ра­ди­каль­ных ре­форм, при­пи­сан­ных впо­след­ст­вии ле­ген­дар­но­му за­ко­но­да­те­лю Ли­кур­гу. Эти ре­фор­мы бы­ли на­прав­ле­ны на стро­гую рег­ла­мен­та­цию всех сто­рон жиз­ни и дея­тель­но­сти гра­ж­дан С. в це­лях пре­дот­вра­ще­ния воз­мож­но­сти внутр. кон­флик­тов, без­ус­лов­но­го под­чи­не­ния ин­ди­ви­да го­су­дар­ст­ву, фак­ти­че­ски пре­вра­щён­но­му в еди­ный во­ен. ла­герь. Гражд. кол­лек­тив спар­тиа­тов с по­мо­щью ря­да мер (за­прет рос­ко­ши, фак­тич. ли­к­ви­да­ция де­неж­но­го об­ра­ще­ния, вве­де­ние сис­си­тий и гос. сис­те­мы вос­пи­та­ния, из­гна­ние ино­зем­цев и др.) был пре­вра­щён в «об­щи­ну рав­ных», в ко­то­рой ока­зы­ва­лось про­ти­во­дей­ст­вие лю­бо­му иму­ществ. не­ра­вен­ст­ву. В этот же пе­ри­од сло­жи­лось свое­об­раз­ное гос. уст­рой­ст­во С., не имев­шее ана­ло­гов в греч. ми­ре, хо­тя бли­же все­го сто­яв­шее к оли­гар­хии. Для это­го уст­рой­ст­ва ха­рак­тер­но на­ли­чие од­но­вре­мен­но двух ца­рей (из ди­на­стий Агиа­дов и Ев­ри­пон­ти­дов), не яв­ляв­ших­ся пол­но­вла­ст­ны­ми мо­нар­ха­ми, ге­ру­сии (со­ве­та ста­рей­шин), эфо­ра­та (кол­ле­гии из 5 долж­но­ст­ных лиц, кон­тро­ли­ро­вав­шей ца­рей), а так­же апел­лы (нар. со­б­ра­ния) с её в осн. но­ми­наль­ны­ми пол­но­мо­чия­ми, за­пре­ще­ни­ем дис­кус­сий и спо­со­бом го­ло­со­ва­ния с по­мо­щью кри­ка.

Ре­фор­мы Ли­кур­га по­зво­ли­ли дос­тичь ог­ром­ной сте­пе­ни спло­чён­но­сти гражд. кол­лек­ти­ва С. и со вре­ме­нем сде­ла­ли её силь­ней­шим по­ли­сом на Пе­ло­пон­не­се, а за­тем и во всей Гре­ции (спар­тан­ская го­п­лит­ская фа­лан­га счи­та­лась не­по­бе­ди­мой; см. Го­п­ли­ты). В 6 в. С. вста­ла во гла­ве соз­дан­но­го ею Пе­ло­пон­нес­ско­го сою­за, в нач. 5 в. вне­сла, на­ря­ду с Афи­на­ми, гл. вклад в по­бе­ду гре­ков в гре­ко-пер­сид­ских вой­нах. В сер. 5 в. в С. с тру­дом бы­ло по­дав­ле­но круп­ное вос­ста­ние ило­тов (3-я Мес­сен­ская вой­на). На­пря­жён­ность, воз­ник­шая в этот пе­ри­од ме­ж­ду Спар­той и Афи­на­ми, так­же пре­тен­до­вав­ши­ми на ге­ге­мо­нию в Гре­ции, не­од­но­крат­но со­про­во­ж­да­лась во­оруж. кон­флик­та­ми и в 431 при­ве­ла к Пе­ло­пон­нес­ской вой­не, по­бе­ду в ко­то­рой в 404 одер­жа­ла С. По­сле Ко­ринф­ской вой­ны 395–387 С. смог­ла по ус­ло­ви­ям Ан­тал­ки­до­ва ми­ра удер­жать по­ло­же­ние об­ще­при­знан­но­го ге­ге­мо­на Гре­ции. Од­на­ко в це­лом 4 в. стал вре­ме­нем тя­жё­ло­го кри­зи­са спар­тан­ско­го по­ли­са (по­яв­ле­ние иму­ществ. рас­слое­ния, рас­пад кол­лек­ти­ва спар­тиа­тов и его ко­ли­че­ст­вен­ное умень­ше­ние), что усу­губ­ля­лось внеш­ни­ми фак­то­ра­ми – кон­цом спар­тан­ской ге­ге­мо­нии по­сле бит­вы при Лев­к­трах в 371, рас­па­дом Пе­ло­пон­нес­ско­го сою­за, ут­ра­той Мес­се­нии. Тем не ме­нее С. про­дол­жа­ла ос­та­вать­ся од­ним из силь­ней­ших греч. по­ли­сов. В пе­ри­од борь­бы с Фи­лип­пом II она за­ни­ма­ла ней­траль­ную по­зи­цию, позд­нее пы­та­лась вос­стать про­тив вла­ды­че­ст­ва Ма­ке­до­нии, но в 331 бы­ла по­бе­ж­де­на Ан­ти­пат­ром. Во 2-й пол. 3 в. до н. э. ре­фор­мы ца­рей Аги­са IV и Кле­о­ме­на III (уси­ле­ние цар­ской вла­сти, ли­к­ви­да­ция эфо­ра­та, рас­ши­ре­ние гражд. кол­лек­ти­ва пу­тём вклю­че­ния в не­го час­ти ило­тов и др.) при­ве­ли к вре­мен­но­му уси­ле­нию С., но в 222 она по­тер­пе­ла окон­чат. по­ра­же­ние от Ма­ке­до­нии. В 192 С. во­шла в Ахей­ский со­юз, со 146 до н. э. на­хо­ди­лась под вла­стью Ри­ма, в 396 н. э. раз­ру­ше­на го­та­ми.

Уни­каль­ное со­ци­аль­но-по­ли­тич. уст­рой­ст­во С. – пред­мет вос­хи­ще­ния мн. греч. кон­сер­ва­тив­ных мыс­ли­те­лей (Пла­тон, Ксе­но­фонт и др.). В пер­вые ве­ка сво­ей ис­то­рии С. бы­ла зна­чит. куль­тур­ным цен­тром: в ней тво­ри­ли по­эты Тир­тей, Тер­пандр, Алк­ман, про­цве­та­ли ху­дож. ре­мёс­ла. Од­на­ко в ре­зуль­та­те Ре­форм Ли­курга С. ста­ла од­ним из са­мых от­ста­лых в куль­тур­ном от­но­ше­нии греч. по­ли­сов, ду­хов­ная жизнь в ней прак­ти­че­ски пол­но­стью со­шла на нет. Со­хра­нив­ших­ся в С. (су­ще­ст­вую­щей и по сей день в ви­де не­боль­шо­го по­сёл­ка) ан­тич­ных па­мят­ни­ков не­мно­го, поч­ти все они позд­ние.

С. как тип ан­тич­но­го го­су­дар­ст­ва за­ни­ма­ет важ­ное ме­сто в по­ли­тич. дис­кур­се вплоть до на­ших дней. Не­ред­ко спар­тан­ское об­ще­ст­во ха­рак­те­ри­зу­ют как то­та­ли­тар­ное, и для по­доб­ных оце­нок име­ют­ся ос­но­ва­ния. С др. сто­ро­ны, «осн. за­кон» С. – Ве­ли­кая рет­ра (её ав­то­ром ан­тич­ные ав­то­ры на­зы­ва­ют то ле­ген­дар­но­го Ли­кур­га, то да­же бо­га Апол­ло­на) – за­вер­ша­ет­ся сло­ва­ми «Гос­под­ство и си­ла да при­над­ле­жат на­ро­ду». Тем са­мым С. ста­ла пер­вым в Гре­ции (и в ми­ре) при­ме­ром де­мо­кра­тии, хо­тя и очень уме­рен­ной.

Лаконичность — привилегия спартанцев

Многие знают прекрасную боевую подготовку спартанцев. Но не все знают еще одно интересное умение этого легендарного народа. Спартанские дети учились не только драться и переносить боль. Их учили коротко и остро изъясняться. Этому был посвящен специальный учебный курс. Считалось, что спартанец так же, как оружием, должен был молниеносно владеть словом.

Сократ предупреждал: «Говоря со спартанцем, он может совершенно неожиданно поразить тебя простотой своих рассуждений»; «как опытный стрелок, спартанец может выдать острую фразу, которую может выдать только слаборазвитый маленький ребенок».

Со временем в этом убедился отец Александра Македонского — Филлип.

Подойдя к стенам Спарты, он послал письмо спартанцам, в котором написал, что если он возьмет штурмом город, то уничтожит всех жителей, на что спартанцы прислали ему короткий ответ-«Если». В будущем даже Александр Македонский не стал нападать на Спарту.

Перед битвой у Фермопил, командир спартанского отряда получил донесение, что персов настолько много, что стрелы их затмят небо. На что он заявил. «Тогда будем сражаться в тени»

Прощаясь с женой и на ее вопрос, что ей делать если его убьют, царь Леонид ответил «Возьми хорошего мужа и рожай здоровых детей».

Кстати само слово лаконичность, происходит от Лакония. Лакония — это область Древней Греции, в которой и находился город Спарта.

Помимо обучения, кратко и лаконично, излагать мысли, спартанских детей обучали по особой системе — Агогэ.

В Спарте воспитанием мальчика занималась не мать, а государство.

Как только мальчику исполнялось 7 лет, его забирали от матери и передавали в специальные полувоенные казармы. Мальчику назначался наставник. Дисциплина в этих казармах поддерживалась странным, но эффективным образом. Детей поощряли к дракам и жестокости по отношению друг к другу.

Обувь и одежда считалась предметом роскоши. Спартанские дети вообще обходились без обуви. Кормили мальчиков в казарме очень скудно, но поощряли воровство. Если мальчик украл еду и не попался, его хвалили, но если его ловили за руку во время кражи, он подвергался сильному избиению и лишался даже положенной еды.

Всю добытую кражей еду и пойманную во время охоты дичь, мальчики делили между собой.

Можно представить, как подобная система воспитания, ломала личность, делая из мальчиков не сколько воинов, сколько диких зверей.

Фото: truenorthgrit.ca

Еще по теме:

Спартанцы любили детей и не признавали гомосексуалистов

Спарта: как жил сильнейший полис Древней Греции

Мельница мифов: 300 спартанцев. Расцвет империи

Миф о безжалостности спартанцев развеян

Греческий город Спарта | Мировой туризм

Пророчество Фукидида гласило, что, если античный город Спарта опустеет, то «далёкие века с трудом уверуют в то, что его мощь была равна его славе». В городе не было храмов, общественных зданий сколь-нибудь значимых и на протяжении всего периода своего величия полис обходился без укреплений: Ликург, создатель спартанского государственного строя, провозглашал, что «люди, не стены – город творят».

Следовательно, современная Спарта, выстроенная в 1834 году по строгому плану, не богата античными руинами, и нынешний город – это центр огромной сельскохозяйственной равнины. Спарта обыденна и заурядна: пешеходные улицы, заставленные кофейнями площади, апельсиновые деревья и ежевечерний променад – «вольта». Ехать сюда стоит, прежде всего, ради встречи с Мистрасом, византийским городом, бывшим некогда центром, который властвовал над областями Греции.

Содержание статьи

Размещение и питание в Спарте

Вы ведь ради Мистраса сюда приехали, верно? А если вы прибыли с утра, то вам, вероятно, захочется пройтись, так? В Спарте главный автобусный терминал (автовокзал, с которого уходят рейсы на Триполис, Афины, Монемвасию, Каламату и в Мани) находится в восточной части города, но центром города местные жители считают ту часть Ликургу, что рядом с Археологическим музеем.

Автобусы в Мистрас идут (каждый час понедельник-суббота, не так часто во время ланча и по воскресеньям) с главного автовокзала и с остановки на углу Ликургу и Леониду, расписания выставлены в витрине работающего там кафе. Банки по большей части находятся на Палеологу. На углу Палеологу и Ликургу работает книжный магазин, где продаются и карты, а выход в интернет вы найдёте в магазине Cosmos на Палеологу 34.

• Где остановиться в Спарте

В городе достаточно гостиниц, многие из них находятся на главном проспекте Палеологу (уличный шум может оказаться проблемой): под номером 25 Cecil Hotel – маленькая и недавно отремонтированная гостиница, с очень приветливыми и много знающими владельцами, под номером 61 гостиница Lakonia хороша по цене. Напротив, в домах под номерами 72-76, находится современная гостиница Maniatis, которая хорошо оснащена, а расположенный в ней ресторан Zeus стоит посетить ради прекрасной греческой кухни.

Sparta Inn на Тепмопилон 105 – большой и современный отель с садами на крыше и двумя бассейнами. Есть в окрестностях города и два кемпинга, до которых ходит автобус, идущий в Мистрас. Один кемпинг находится в 2,5 километрах от Спарты – это Paleologio Mystra и работает круглый год. Castle View – на 2 километра ближе к Мистрасу: очень чисто, есть плавательный бассейн, рядом автобусная остановка.

• Еда и напитки в Спарте

Главная улица Палеологу заставлена ресторанами и тавернами. Diethnes на Палеологу 105 – местный фаворит, если речь идёт о широком выборе местных блюд, внутреннее убранство скромное, но есть красивый сад с апельсиновыми и лимонными деревцами. Расположенный неподалёку Parthenonas (рядом с кинотеатром на Врасиду) – псистария, где подают традиционные греческие блюда по умеренным ценам, можно взять обед на вынос.

Dionysos в полутора километрах за городом по дороге на Мистру, блюда дорогие, но сервируются стильно, особенно хорошо отдохнуть в летние вечера за столиками на улице. Также есть очень много музыкальных баров, популярнее других Enallax у главпочтамта и Ministry напротив гостиницы Maniatis.

Античная Спарта

Местоположение Спарты, окружённой с трёх сторон горами, было стратегически выгодным. Древняя столица занимала ту же площадь, что и нынешний город, и была в сущности не столько городом, сколько кучкой деревень, которые находились на холмах на западном берегу реки. Спарта находилась на пике своего могущества с VIII по IV века до нашей эры, в течение этого времени Спарта опиралась на законы Ликурга.

Спарта разгромила Афины, одержав победу в Пелопоннесской войне, образовала колонии по всему греческому миру, но затем утратила могущество – после поражения, которое она потерпела от Фив. Второй период процветания пришёлся на период римского правления – Спарта была дальним форпостом Римской империи на юге Греции. Однако с III века упадок Спарты стал необратимым, и византийцы уделяли куда большее внимание соседнему Мистрасу.

Достопримечательности Спарты

Памятников периода блистательной славы античного полиса почти не осталось, но к северу от нынешнего города можно осмотреть руины (ежедневно 8:30-15:00; бесплатно). Начните с памятника герою Фермопил царю Леониду – статуя установлена на улице Палеологу. Затем, обойдя футбольный стадион, идите к старому акрополю, самому высокому спартанскому холму. На склоне этого холма находился огромный театр, его очертания легко угадываются даже сегодня, хотя от кладки и следа не осталось – когда спартанцы почувствовали, что мощь города клонится к закату, они использовали весь камень для постройки укреплений, а позднее античный «стройматериал» использовали зодчие византийского Мистраса.

Указатель над театром обращает внимание на фрагмент храма Афины Халкиаку (Атина Халкиойкос – Афина, живущая в медном храме), а на вершине акрополя – развалины византийской церкви X века и монастыря Осьос Никон (Блаженного Никона). Святилище Артемиды Ортии, где спартанских мальчиков подвергали суровым испытаниям, находится недалеко от дороги на Триполис. Римляне построили трибуны для зрителей. Здесь же находятся торговые помещения для публики, собирающейся на представления.

Дальше вы увидите Менелайон (вторник-воскресенье 8:30-15:00; бесплатно), позднее микенское селение и святилище Менелая и Елены, которое находится в 5 километрах к юго-востоку от города. В современной деревне Амиклес, что в 7 километрах к югу от Спарты, находится акрополь и храм Аполлона в Амиклах (рабочий график тот же), который в эпоху римского владычества был самым важным спартанским центром после самого города и местом проведения праздника гиакинфии.

• Археологический музей и Музей оливы

В Спарте находится небольшой городской Археологический музей (понедельник-суббота 8:30-45:00, воскресенье 9:30-14:30) на Айос-Никонос. Среди самых интересных экспонатов, найденных на месте святилища, – каменные серпы, которыми награждали спартанскую молодёжь, мраморный бюст бегущего спартанского гоплита, найденный на акрополе, а также стела VI века до нашей эры, покрытая рельефами с обеих сторон. На рельефах изображены, видимо, Менелай и Елена и Агамемнон с Клитемнестрой.

Выставлены также фрагменты эллинистических и римских мозаик и многочисленные статуэтки, глиняные маски и бронзовые идолы из храма Артемиды Ортии. В юго-западной части города находится Музей олив и греческого оливкового масла (среда-понедельник: лето 10:00-18:00; зима 10:00-17:00; 2 €) на Отонос и Амалияс 129. Экспозиция отображает историю, различные особенности технологии выращивания и переработки олив.

Facebook

Twitter

Pinterest

LiveJournal

Мой мир

Вконтакте

Одноклассники

Спарта | История, местонахождение, правительство и факты

Спарта , Новогреческий Спарта , исторически Лакедемон

, древняя столица района Лакония на юго-востоке Пелопоннеса, юго-запад Греции. Вместе с окружающей территорией он образует perifereiakí enótita (региональная единица) Лаконии (новогреческий язык: Lakonía) на Пелопоннесе (Pelopónnisos) periféreia (регион). Город расположен на правом берегу реки Евротас-Потамос.Редкость древних руин вокруг современного города отражает суровость военной олигархии, правившей спартанским городом-государством с VI по II век до нашей эры.

Метрополия (собор), посвященная святому Димитрию в Мистре, разрушенный византийский город недалеко от Спарты, Греция.

© Mairani — CLICK / Chicago

Британская викторина

Древняя Греция

Когда была проведена первая современная олимпиада? Кто выиграл Пелопоннесскую войну? Откройте для себя мир Древней Греции в этой викторине — от города, называемого «родиной демократии» до происхождения Александра Великого.

Считается, что государство Спарта, основанное в IX веке до нашей эры с жесткой олигархической конституцией, на протяжении веков сохраняло в качестве пожизненных соправителей двух королей, которые выступали в роли арбитров во время войны. В мирное время власть была сосредоточена в Сенате из 30 членов. Между 8-м и 5-м веками до нашей эры Спарта подчинила Мессению, сделав ее жителей похожими на крепостных. С V века правящий класс Спарты посвятил себя войне и дипломатии, сознательно пренебрегая искусством, философией и литературой, и создал самую могущественную армию в Греции.

Непоколебимая приверженность Спарты правлению милитаризованной олигархии исключала любую надежду на политическое объединение классической Греции, но она оказала большую услугу в 480 г. до н. Э. Своим героическим сопротивлением в Фермопилах и последующим лидерством в греко-персидских войнах. Битва при Саламине (480 г.) показала величие афинской военно-морской мощи и положила начало смертельной борьбе между двумя державами, которая закончилась поражением Афин в конце Пелопоннесской войны в 404 г. и появлением Спарты как самого могущественного государства в мире. Греция.В Коринфской войне (395–387) Спарта одержала две сухопутные победы над афинскими союзными государствами и серьезное морское поражение при Книде объединенным афинским и персидским флотом. Участие Спарты в персидских гражданских войнах в Малой Азии при Агесилае II (годы правления 399–360) и последующей оккупации Спартанцами (382 г.) фиванской цитадели Кадмеи, чрезмерно расширило спартанскую мощь и подвергло государство поражению при Левктре (371 г.) фиванцами. Эпаминонд, который освободил Мессению. Последовал вековой упадок.

Непрекращающиеся волнения Спарты спровоцировали войну Рима с ахейцами (146 г.) и римское завоевание Пелопоннеса. В 396 г. скромный город был разрушен вестготами. Византийцы заново заселили это место и дали ему древнее гомеровское название Лакедемон. После 1204 г. франки построили новый город-крепость Мистра на отроге хребта Тайгет к юго-западу от Спарты; после 1259 г. Мистра была столицей деспотата Мореи (т. е. Пелопоннеса) и процветала около двух столетий. С 1460 года до войны за независимость Греции (1821–29), за исключением венецианской интерлюдии, регион находился под властью Турции.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Нынешний город был построен в 1834 году на древнем месте; Местные жители называют его Неа (Новая) Спарта, чтобы отличить его от руин, раскопанных в 1906–10 и 1924–29 годах. Небольшой торгово-промышленный центр европейской равнины, город торгует цитрусовыми и оливковым маслом. Как и в древности, он обслуживается небольшим портом Гитион (Йитион) в 28 милях (45 км) к юго-востоку, с которым он связан асфальтированной дорогой.Поп. (2001) город, 17 503; (2011) 16 239.

Падение Империи

Клеомброт [царь Спарты]. . . не вошел в Беотию. . . в том месте, где его ждали фиванцы и где они охраняли узкий проход. . . но, выступив от берега моря, он расположился лагерем в Левктре. . . и фиванцы расположились лагерем на противоположном холме не очень далеко. . . . Затем его друзья отправились к Клеомброту и сказали: «Если вы позволите фиванцам уйти без боя, вам будет грозить самое серьезное наказание от вашего государства.’. . . Услышав эти слова, Клеомброт был побужден вступить в бой. . . .

Пространство между [двумя армиями] было равнинным, поэтому спартанцы разместили свою конницу перед своей фалангой, и фиванцы сделали то же самое. Но фиванская кавалерия была прекрасно обучена. . . в то время как спартанская кавалерия была крайне бедна. . . . Когда Клеомброт начал вести к врагу, прежде всего он сделал это до того, как его собственная армия даже заметила, что он ведет. Затем вступившая в бой кавалерия и спартанцы были быстро разбиты.В своем бегстве всадники напали на своих гоплитов, а затем на них напали фиванские полки. Люди вокруг Клеомброта сначала одержали победу. . . но когда был убит Дейон, военачальник и сподвижник царя Сфодрия, и его сын Клеоним, и телохранитель царя, и помощники военачальника были убиты, оставшаяся часть армии была отброшена плотной массой противники отступили. И те из спартанцев, которые были на левом фланге, когда увидели, что правое оттеснено, тоже уступили.. . . (Ксенофонт, Hellenica ).

Решительное поражение спартанской армии гоплитов вооруженными силами Фив в битве при Левктре в 371 г. до н. Э. год положил конец эпохе в военной истории Греции и навсегда изменил греческий баланс сил. Одна за другой старые убеждения «золотого века» пятого века были брошены под сомнение и ниспровергнуты, но образ военной непобедимости Спарты до этого момента оставался надежным оплотом.

Однажды одного вида и звука наступающей линии спартанских солдат было достаточно, чтобы сломить нерв противников, даже до удара оружия.В своих фирменных алых накидках, перьях шлема из конского волоса и упорядоченных щитах, на каждом из которых красовалось L ( лямбда, для «Лакедемон» или «Лакония», два названия спартанской родины), спартанцы выглядели как серия пульсирующих горизонтальных разрядов молний, ​​непрерывные ряды воинов размеренными шагами шагают вперед под пронзительную музыку военных волынщиков. Их способность быстро перемещаться по сложной местности, внезапно концентрировать свои силы и выполнять сложные предбоевые тактические маневры была легендарной.Шок от их последней атаки был столь же верным и смертоносным, как громовое оружие бога неба Зевса.

Незадолго до Левктры, в 404 г., г. до н. Э. В году спартанцы решительно разгромили Афины, долгое время их самого опасного врага. Тем самым Спарта захватила гегемонию в греческом мире. Leuctra, должно быть, казался многим наблюдателям современной сцены дождем с ясного голубого неба. Тем не менее, оглядываясь назад, если мы более внимательно посмотрим на историю Спарты как военного общества, крах на Leuctra начинает обретать смысл.К тому времени, когда они встретили там фиванцев, Спарта уже давно переживала серьезные неприятности; Это был лишь вопрос времени, когда кто-нибудь найдет способ использовать глубокие внутренние слабости Спарты. История упадка и падения Спарты — наглядный урок тесной взаимосвязи между социальной организацией и военной мощью.

Город-государство Спарта, занимающий центральную часть южного греческого полуострова Пелопоннес, возвышался над плодородной долиной реки Еврот и над ним возвышался скалистый хребет Тэгет.Контролируя территорию площадью около 3500 квадратных миль, Спарта, несомненно, была величайшей военной силой классической Греции. При внимательном рассмотрении это замечательное исследование противоречий: давно известная среди греков своей конституционной стабильностью и рассматриваемая многими древними писателями как воплощение традиционных греческих ценностей гражданской ответственности, личной храбрости и откровенно честной речи, Спарта оказалась коварное, самообманчивое, хрупкое и безнадежно запутавшееся общество в самый момент своего наиболее заметного успеха.Воплощение греческой «республики гоплитов», Спарта, в конце концов, не смогла выставить достаточно воинов-гоплитов, чтобы предотвратить военную катастрофу. В основе этих очевидных противоречий лежало общество, сила которого заключалась в глубоко консервативном социальном порядке, основанном на сохранении ошеломляющего множества взаимно враждебных социальных каст. Каждая спартанская каста должна была состоять из совершенно одинаковых человеческих единиц, и каждая каста должна была оставаться совершенно отличной от всех остальных. На вершине этой строгой иерархии стояли сами спартанцы — воинская элита, гордо называвшая себя hoi homoioi, «Подобные».’

Жизнь подобного спартанцу была привилегией, но не легкостью. При рождении молодой спартанский мужчина предстал перед советом старейшин и обследован на предмет физических уродств. Если он не соответствовал стандартам, его переносили в близлежащее ущелье, где оставляли умирать от воздействия. В возрасте семи лет мальчик, переживший первоначальный осмотр, был взят у матери, чтобы начать его формальное обучение дисциплине и послушанию, обучение, которое продлится до конца его жизни. Молодые спартанцы были разделены между «стадами» молодежи в образовательном режиме, который напоминал отряд бойскаутов в аду.Каждым стадом управляли старшие мальчики, которым было поручено приводить (буквально, в случае определенных ритуалов выносливости) младших в форму. Фактически, детским садом в Спарте руководили самые крутые дети из младших классов, а их, в свою очередь, подтолкнули к новому уровню жесткости суровые старейшины, мужчины, у которых было такое же воспитание.

Молодые люди, проходящие обучение, были изолированы от остального общества; Возможно, неудивительно, что гомосексуальные отношения между мальчиками и юношами считались нормой.Действительно, для мальчика было позором, что за ним не ухаживал старший юноша. Спартанцы считали, что гомосексуальные отношения между молодыми людьми поощряют солидарность отрядов и боевую доблесть, полагая, что любовник наверняка не постыдится перед своей возлюбленной, отпрянув от линии.

Спартанскую молодежь учили постоять за себя. Они спали под открытым небом, участвовали в бесконечных военных учениях, спортивных состязаниях и инсценированных боях. Чтобы повысить свою ловкость и находчивость, они должны были воровать большую часть еды у местных фермеров.Потенциальные Подобные научились полагаться на себя и своих товарищей по отряду, а дьявол забирает всех остальных. Институциональное воровство — это контекст истории о мальчике-спартанце, который украл лису и спрятал живое животное под плащом. После задержания юноша категорически отрицал воровство и ни разу не вздрогнул, когда отчаявшаяся собака прогрызла его внутренности. Несомненно, апокрифический, часто рассказываемый рассказ дает некоторое представление об эталоне стойкости, который спартанцы установили как идеал для себя, а стойкий умирающий спартанский вор является подходящим символом общества, которое в конечном итоге окажется мертвым на своем пути. ноги, съеденные изнутри собственным непреклонным кодом.

Достигнув двадцати лет, молодой спартанец попытался устроиться в одну из коллективных столовых, вокруг которых была организована жизнь Подобных. Юноша, которому не удалось попасть в одну из частей, никогда не становился настоящим Подобным; он был вынужден присоединиться к низшей касте, его жизнь была в руинах, прежде чем она должным образом началась. Подразделения столовой, в каждой из которых находилось около пятнадцати человек, составляли основу организации армии и общества: спартанец сражался рядом, жил (до брака) и ел со своими товарищами по столовой.Он был обязан им абсолютной верностью и регулярно обедал.

В принципе, каждый спартанец унаследовал выделенный государством участок земли и набор крепостных илотов, которые обрабатывали его. Эта земля была условно достаточной для его существования и достаточной для того, чтобы регулярно вносить в столовую. Если из-за неудачи или плохого управления спартанец не мог выдержать своего раунда — накормить своих товарищей, когда подошла его очередь, — его изгоняли из подразделения и понижали в звании из числа подобных.

Неповиновение приказу или демонстрация какого-либо намёка на страх во время боя были дополнительными основаниями для исключения.Было несколько низших каст людей, выпавших (или чьи предки выпали) из рядов элитных схожих; каждому дали уничижительное имя: «Низшие», «Трепещущие» и тому подобное. «Тремблеры» действительно сражались со спартанской армией, но отдельными (и явно более низкими) подразделениями. Короче говоря, в Спарте была большая социальная мобильность, но в основном нисходящая. Аналогичный мог быть понижен в должности за ряд недостатков; ни он, ни его потомки не могли рассчитывать на возвращение в привилегированную элиту.

Ключевой привилегией, которой пользовались аналогичные, была возможность постоянно участвовать в общественных делах: военная подготовка, сражения, надзор за молодежью и управление штатом. Зарабатывание денег не должно было иметь никакого отношения к его жизни. (Многие действительно зарабатывали деньги, но они должны были действовать скрытно.) Все взрослые подобия были членами Гражданской ассамблеи спартанцев (Апелла), и как таковые они имели право приветствовать все вопросы государственной политики (особенно решения по стоит ли идти на войну).Однако обычно их одобрение выражалось только в криках в пользу решений, принятых внутренней элитой спартанских магистратов.

Помимо двух потомственных королей, которые служили религиозными деятелями и фельдмаршалами, Спартой управляли пять государственных чиновников, которых называли эфорами (надзирателями), которые ежегодно избирались своими равными. Эфоров, в свою очередь, посоветовал совет из двадцати восьми старейшин, избранных из числа высших спартанцев. В этой системе было много места для путаницы; линия власти между двумя королями и эфорами была неясной, и на практике многое зависело от личности людей.Столкновения между конкурентоспособными, упрямыми королями и непримиримыми эфорами привели к тупиковой ситуации в спартанской политике. Иногда эти тупики выходили из-за личной инициативы, то смелой, то глупой. Самый амбициозный царь Спарты запомнился как «Клеомен Безумный». Хотя в конце его жизни его поведение стало чрезвычайно жестоким и беспорядочным, именно агрессивная политика Клеомена в отношении своих соседей могла выдвинуть обвинение в безумии. Внутренняя социальная жесткость Спарты странным образом дополнялась крайне неустойчивой внешней политикой.

The Spartan Similar не пользовался большим физическим комфортом — по крайней мере, на публике. «Сходство» означало недопущение публичной демонстрации богатства или вкуса к роскоши. От каждого спартанца требовалось одеваться в грубую одежду, точно такую ​​же, как у его собратьев, чтобы содержать свою семью в простом доме, ничем не отличавшемся от домов других спартанцев, есть грубые закуски (особенно суп из черной фасоли, известный среди греков своей неприятностью). предусмотрены в подразделениях столовой. Он будет проводить большую часть своей жизни на публике под ревнивыми и бдительными глазами своих собратьев-подобных.Он не будет проводить много времени дома. Его дети мужского пола, конечно, росли в стадах, в том же суровом режиме, который он перенес.

Он мало проводил времени в компании своей жены; действительно, он мог бы одолжить ее другому подобному для целей разведения. Ожидалось, что спартанские женщины безоговорочно примут такое обращение и посвятят себя привитию доктрины послушания, храбрости и долга своим детям. Это спартанская мать, которая, возможно, апокрифически, повелела своему сыну вернуться с военной миссии «со своим щитом или на нем» — победителем или трупом.

В течение долгого времени, с середины седьмого века до начала четвертого, эта строгая система работала, чтобы произвести лучших солдат в греческом мире. Спартанский подобный провел всю свою жизнь, готовясь к суровым битвам, и он стал чрезвычайно хорош в этом. Это не значит, что он был берсерком, способным победить нескольких противников в единоборстве. Историк V века Геродот представил себе разговор на тему военной доблести между Демаратом, спартанским царем в изгнании, жившим в Персии, и Ксерксом, царем Персидской империи: в 480– гг. До н. Э.Около г. Ксеркс готовился вторгнуться в Грецию с огромной армией, и ему было интересно узнать, с какими людьми он может столкнуться. Услышав, что спартанцы — лучшие воины Греции, он призвал Демарата. Поскольку Ксеркс ожидал сражения с коэффициентом, близким к десяти к одному, он полагал, что не столкнется с большими трудностями. Но Демарат быстро его развел: спартанцев отличало не выдающееся умение сражаться как личность; скорее, это была напряженная дисциплина и обучение, которые позволяли им эффективно сражаться в тесном отряде гоплитной фаланги.

Поскольку спартанцы не разбивали ряды, но неуклонно продвигались, плечом к плечу, со сцепленными щитами, они в полной мере воспользовались построением фаланги: сплошной стеной щитов, ощетинившейся колющими копьями. Персы Ксеркса к своему ужасу узнали, насколько разрушительной может быть спартанская фаланга: сначала в Фермопилах, где всего 300 спартанцев, оставшихся в качестве арьергарда в узком горном перевале, нанесли ужасающие потери элитной персидской пехоте, а затем в Платеях, где Спартанцы также оказались способными победить лучшую персидскую кавалерию.Спартанская фаланга, насчитывавшая около 9000 человек на момент обращения Демарата к Ксерксу, была огромной по греческим стандартам; на своей собственной территории он был настолько близок к неудержимой силе, с которой когда-либо сталкивался древний мир. Однако правительственные и общественные структуры Спарты просто не могли справиться с эпохой быстрых перемен. И это именно то, с чем Спарта — вместе с другими греческими городами-государствами — столкнулась в тяжелые полвека между битвами при Мантинее в 418 г. до н. Э. и Leuctra в 371 B.С.

Во время битвы при Мантинее, которая произошла примерно в середине долгой Пелопоннесской войны (431-404, г. до н.э., г.), некогда безупречная репутация Спарты среди греков уже сильно потускнела. Война между имперскими Афинами, смелой демократической военно-морской державой, и Пелопоннесской лигой, в которой доминируют спартанцы, затянулась намного дольше, чем кто-либо ожидал: оптимистичные спартанцы ожидали, что Афины сдадутся после двух или трех сезонов кампании.Хотя у Афин был прекрасный флот, надежные линии поставок за границу и денежные средства морской империи. Тем не менее Спарта возглавляла испытанную коалицию пелопоннесских государств. Пелопоннесская лига могла выставить на вооружение сухопутную армию, не имеющую себе равных по численности, а спартанская тяжелая пехота обеспечивала отточенный передний край. Начиная с лета 431 года превосходящая сухопутная армия Пелопоннеса неоднократно разоряла родную территорию Афин — Аттику. Но он не смог серьезно повлиять на силу или внутреннюю сплоченность Афин и оказался совершенно непригодным для ведения осадной войны.

Шесть лет войны, 425 г. до н. Э. В году произошла серьезная неудача: спартанская армия провалила нападение на Пилос, мыс на юго-западном побережье Пелопоннеса, который был захвачен и укреплен афинянами. Спартанцы пытались обойти стены Пилоса, пытаясь высадиться с моря, но когда внезапно появился афинский флот, спартанский отряд оказался на небольшом прибрежном острове Сфактерия. Афиняне блокировали остров и высадили легковооруженные войска.В конце концов, нападения снарядов привели к капитуляции и пленению нескольких сотен спартанских воинов.

Поражение Sphakteria шокировало; это доказало, что спартанские солдаты не непобедимы. Более того, продолжающееся присутствие афинян в Пилосе подпитывало мечты илотов о независимости. Ситуация была серьезной, но спартанцы нашли в своих рядах подлинно новаторского военачальника. Брасидас с разношерстной армией, состоящей в основном из новобранцев илотов, открыл новый фронт в северной Греции, угрожая доступу Афин к жизненно важным рынкам зерна и лесным ресурсам.Игровое поле снова стало равным: опасения Спарты перед восстаниями илотов, спровоцированными присутствием гарнизона Пилоса, теперь уравновешивались страхами афинян перед крахом империи на севере. Несколько лет спустя были заключены нелегкие переговоры о Никиевском мире; Первый этап войны закончился, и многие афиняне и спартанцы вздохнули с облегчением. Но некоторые из ключевых союзников Спарты считали, что Мир был подписан преждевременно, без надлежащих консультаций, и что их интересы были ущемлены в условиях мира.Тем временем коварные и амбициозные афиняне, в том числе пресловутый Алкивиад, вступали в дипломатические интриги со своими спартанскими коллегами; Результатом стала совершенно запутанная международная ситуация на некогда чистом Пелопоннесе. К 418 году, когда военные действия возобновились, многие греки сомневались, что легендарная спартанская храбрость, решимость и прямолинейность были чем-то, кроме хитроумной фикции. Фанатическая приверженность Спарты секретности во всех вопросах, касающихся ее военной организации, стала выглядеть как прикрытие.

Однако, как отмечает афинский генерал, ставший историком Фукидид, все сомнения были развеяны в битве при Мантинее. Для спартанцев это было обязательное занятие на их собственном пелопоннесском заднем дворе. Столкнувшись с опасной коалицией недовольных бывших союзников и традиционных врагов, спартанцы и их оставшиеся верные союзники выставили армию гоплитов примерно из 10 000 человек, включая, возможно, 4 000 элитных Сходников.

Битва началась с очень плохого начала для спартанской стороны: король Агис, как командующий, попытался в последнюю минуту провести тактическую передислокацию, чтобы избежать обхода с фланга.Он отозвал два полка подобия, не укомплектованных полными спартианцами, с линии и развернул их на своем левом фланге, затем приказал двум полкам подобных отойти с правого фланга и заполнить брешь. Но, поставив безопасность своих товарищей по отряду выше блага армии в целом, два аналогичных командира полков отказались подчиняться приказу. Это оставило опасную брешь в левом фланге спартанцев. Их противники устремились сквозь брешь, оттеснив спартанских левых и нанеся многочисленные потери.

Меньшая армия рухнула бы. Но царь Агис уверенно повел спартанский центр и быстро обратил в бегство противостоящие им войска. В самом деле, говорит Фукидид, «большинство [противников Агиса] не выдержали даже первого удара, но сразу же уступили место, когда спартанцы атаковали, а некоторых фактически растоптали в их стремлении уйти, прежде чем враг настигнет их». затем повернул свои войска влево и обратил в бегство удачный на мгновение правый фланг противника.Победившие спартанские солдаты отправились домой как раз вовремя, чтобы отметить важный праздник в их напряженном религиозном календаре. Они также выслали двух командиров полков, которые отказались от приказа, обвинив их в трусости.

Это была спартанская военная машина, какой ее представляли греки в своих снах и кошмарах.

Поражение афинян и их союзников при Мантинее стало благоприятным знаком для оставшейся части войны. Хотя это продолжалось еще четырнадцать лет, Спарта в конце концов взяла верх; Афины сдались в 404 г.Около г. Спарта и Персия, великая территориальная империя Востока, которая в конечном итоге вступила в войну на стороне Спарты, разделили добычу: Персия восстановила контроль над культурно греческим западным побережьем Анатолии. Спарта, теперь несомненно доминирующее государство материковой Греции, установила дружественные правительства и гарнизоны в островных и северных греческих государствах, ранее подчинявшихся Афинам. Казалось, это начало нового спартанского века.

И все же только тридцать четыре года спустя, в Левктре, Спарта была навсегда исключена из рядов великих держав Эгейского моря.Leuctra была не просто неудачей — она ​​знаменовала конец спартанской власти и влияния. Напротив, Афины, побежденный соперник Спарты в Пелопоннесской войне, пережили, казалось бы, катастрофические события конца пятого века и продолжали процветать до тех пор, пока подъем Македонии в конце четвертого века не положил конец эпохе по-настоящему независимых материковых городов. состояния. Подобно тому, как преданность Афин демократии помогает объяснить замечательную послевоенную стойкость Афин, так и быстрый крах Спарты объясним в свете весьма своеобразного подхода к правительству и социальной организации.

Именно кастовая система является ключом к военным успехам Спарты, к первоначальному развитию структуры «вооруженных лагерей» спартанского подобного общества и к окончательному краху Спарты. Существовали три основные касты: ниже высших схожих была промежуточная каста «обитателей окраины» ( Perioikoi): свободных людей, которые занимались торговлей и сельским хозяйством и служили в вооруженных силах, но не имели права голосовать или участвовать в правительство. Многие обитатели окраины, похоже, не были особенно враждебны спартанскому режиму, но и у них не было никаких причин быть особенно лояльными к подобным, когда дело доходило до кризиса.Под жителями окраины стояла огромная крепостная каста илотов. Илот был привязан к земле; его нельзя было покупать и продавать, как и раба движимого имущества, но он также не мог переехать с фермы, к которой он был назначен, и он был должен значительную часть годового урожая Спартанскому подобию, который был назначен государством. его хозяин.

Изначально илоты были двух основных разновидностей: выходцы из Лаконии и мессенцы. Мессенские илоты, жители самого западного пальца Пелопоннеса, когда-то были свободными гражданами своего собственного полиса; они были завоеваны Спартой в колониальных войнах восьмого и седьмого веков б.c. Именно в ходе этих упорных войн возникла военная машина Спарты. Несмотря на многовековое порабощение, мессенские илоты помнили о своем свободном происхождении; они рассказывали истории о своем храбром сопротивлении в древних конфликтах со спартанцами. Эти народные воспоминания стимулировали волю к сопротивлению всякий раз, когда появлялась возможность, мессенские илоты восстали против своих хозяев и бежали на крутые склоны горы Итхом, которая возвышается над плодородной мессенской равниной. Наиболее документированные события мессенских восстаний произошли в 463 г. до н. Э.Около г., после землетрясения, в результате которого погибло несколько спартанцев и нарушилось сообщение на Пелопоннесе. Поколение спустя, во время Пелопоннесской войны, илоты устремились в укрепленный афинский лагерь в Пилосе — спартанская паника из-за призрака афинской поддержки вооруженного восстания илотов ускорила опрометчивые действия, приведшие к разгрому Sphakteria.

Спартанское общество полностью зависело от систематической эксплуатации илотов, как сельскохозяйственных рабочих, так и носильщиков во время военных экспедиций: в Платеях во время Персидских войн на каждого спартанского гоплита приходили семь илотов.Но поскольку илоты, особенно из Мессении, были далеки от добровольных соучастников, спартанцы были вынуждены тратить огромные силы, пытаясь удержать свою крепостную касту на своем месте. Спарта, как общество, неизбежно была обращена внутрь себя и против самой себя. Подобные провели свою жизнь, нервно охраняя илотов на предмет признаков восстания и одержимо наблюдая друг за другом на предмет признаков несоответствия, потому что только непрерывный фронт мог сдерживать гораздо более многочисленные илоты.

Чтобы напомнить всем о реальном положении дел на территории Спарты, Спартанская Ассамблея ежегодно официально объявляла войну населению илотов.Отдельные илоты подвергались ритуальному унижению, например, заставляя их пить огромное количество алкоголя в качестве наглядных уроков для молодых спартанцев в отношении достоинств умеренности. Но более серьезной была устрашающая модель Krypteia — «Секретная материя». Хотя, как и многое в Спарте, модель Krypteia была намеренно окутана тайной и дезинформацией, похоже, что до того, как попасть в столовую, она могла Он должен был служить в качестве члена очень секретной команды финансируемых государством убийц.Молодые члены Krypteia крались по территории Спарты, особенно ночью, и убивали тех илотов, которых считали выдающимися в любом случае — для илота могло быть смертельно опасно считаться красивым, умным или амбициозным. Сколько илотов на самом деле умирали под ножами или гарротами членов Krypteia каждый год, неизвестно, но нет никаких сомнений в том, что спартанцы планировали провести жизнь илота в постоянной незащищенности и явном ужасе — никогда не зная, когда произойдет удар упадет, или почему.

В некоторых случаях индивидуализированное случайное насилие Krypteia не считалось достаточным. Фукидид отмечает, что спартанцы когда-то так боялись непреклонного характера [илотов] и их численности, что разработали следующий план: они провозгласили, что илоты сами должны составить список тех илотов, которые оказали наилучшую услугу Спарте. во время военных действий, подразумевая, что эти люди будут вознаграждены своей свободой. Фукидид продолжает: «Тем не менее, это было испытание, проведенное с верой в то, что те, кто проявит больше духа и первым выступит, чтобы заявить о своей свободе, с наибольшей вероятностью восстанут против Спарты.«Около 2000 человек были должным образом отобраны; они надевали праздничные гирлянды и приносили благодарственные жертвы богам. «Вскоре, однако, спартанцы покончили с ними, и никто так и не узнал, как именно каждый из них был убит».

И все же спартанцы вскоре обнаружили, что фактически они не могут обойтись без солдат илотов; за несколько лет до Мантинеи спартанский полководец Брасид одержал заметные победы над зависимыми афинскими владениями в северной Греции во главе армии, в которую входило 700 илотов, служивших гоплитами — по-видимому, они были завербованы теми же обещаниями, которые когда-то предлагались менее удачливым соотечественники.Но на этот раз спартанцы, очевидно, чувствовали, что они не могут позволить себе тратить зря людские ресурсы: если илоты погибнут в битве, тем лучше и скатертью им будет спасение во время кампании, но теперь они считались слишком ценными, чтобы их можно было зверски убивать. И на этот раз спартанцы подтвердили свое слово: оставшиеся в живых среди солдат Брасида были освобождены спартанцами и поселились вместе с некоторыми ранее освобожденными илотами в городе Лепреон на северо-западе прибрежных земель Спарты.

Как и в случае с подобными, унитарная каста илотов начала разделяться. Очевидный сдвиг в политике от истребления амбициозных илотов к использованию их в качестве наемников указывает на проблему, которая стала серьезной к последним десятилетиям V века — г. до н. Э. : Подобных просто не хватило, чтобы справиться с работой самостоятельно.

Общая причина, казалось бы, стремительного падения численности подобных людей достаточно ясна. Потери на поле боя были относительно высокими, но, что еще более важно, суровые спартанские правила долга и конформизма делали нисходящую мобильность из рядов Схожих относительно легким делом, а продвижение вверх в ряды Сходных было практически невозможным.С началом Пелопоннесской войны спартанское общество больше не могло эффективно изолировать себя от влияния более широких греческих и средиземноморских культур: спартанцев обязательно отправляли далеко от дома, подальше от тщательного контроля своих собратьев и на длительные периоды. времени. По мере того как Спарта изо всех сил пыталась соответствовать способности имперских Афин нанимать наемников, поддерживать разветвленные армии на все более продолжительный сезон кампании и строить надежный флот, некогда закрытая спартанская экономика все больше вовлекалась в более широкие сети обмена.По мере того как спартанская экономика становилась все более монетаризированной, земельное богатство концентрировалось в руках все меньшего и меньшего числа людей.

Многие аналогичные, следовательно, оказались неспособными поддерживать свои взносы в столовую, и был признан нижестоящим. Унижение, связанное с попаданием в ряды суб-подобных, было слишком горьким для некоторых спартанцев, чтобы их проглотить. В последние годы пятого века ликование спартанцев по поводу их победы в Пелопоннесской войне было смягчено разоблачением смелого революционного заговора группы низших во главе с неким Цинадоном.Ненависть Синадона и его товарищей к спартанской системе выражалась в их выраженной готовности «пожирать подобных себе сыро». Подобно мальчику и лисе, спартанское общество почти буквально поглощалось изнутри.

Демографические процессы, приведшие к социальному понижению Чинадона и его товарищей, стали еще более заметными в десятилетия после Пелопоннесской войны. Выиграв войну, Спарта немедленно начала пожинать плоды распавшейся Афинской империи.Спартанцы были отправлены в качестве наместников в бывшие афинские владения. Неудивительно, что в свете их юношеского образования в области воровства, их укоренившейся привычки презирать всех несходных и внезапного воздействия роскоши неспартанского мира эти правители, как правило, были хищными и сердечно возмущались теми, кем они правили. Спустя десятилетия после победы 404 года Спарта заключала и разорвала союзы, проявляя небрежное пренебрежение международными последствиями; Спартанцы с хорошими связями, которые участвовали в глупых, жадных или оппортунистических военных операциях, часто вопиющим образом нарушая договорные обязательства и традиционные греческие нравы, обнаружили, что их родное правительство более чем готово закрывать глаза на их грешки.В конце концов, они были членами клуба инсайдеров и причиняли вред только «посторонним». Другие греки, будь то традиционные союзники или враги Спарты, становились все более недовольными спартанской гегемонией, и вскоре была организована новая антиспартанская коалиция. С постоянно уменьшающимся запасом дипломатического доверия спартанцы все чаще пытались сохранить свою власть грубыми демонстрациями военной мощи. Кровавая битва при Коронее в 394 г. до н. Э. , описанный Ксенофонтом, был тому примером:

[Царь Агесилай] немедленно контрмаршировал свою фалангу и повел ее против [фиванцев].И фиванцы тоже, когда увидели, что их союзники бежали к Геликону, желая прорваться навстречу своим людям, сомкнули свои ряды и решительно двинулись вперед. Что касается того, что произошло потом, Агесилая, несомненно, можно назвать храбрым, но он выбрал не самый безопасный путь. . . он закрылся с фиванцами лицом к лицу. Ударяя щитом по щиту, они толкали, сражались, убивали и умирали. В конце концов некоторые фиванцы прорвались к Геликону, хотя многие были убиты при отступлении. И когда он победил, Агесилай сам был ранен.. . приказал Гилису, военачальнику, выстроить армию в боевом порядке и установить победный трофей, а всем мужчинам — короновать себя в честь бога и всем флейтистам — играть.

Дело было сделано: спартанские хмели по-прежнему не имели себе равных; но Агесилай потерял около 350 человек, и Спарта не могла позволить себе многих из этих дорогостоящих побед. Каждая жертва на поле боя означала на одного меньше. Подобно тому, чтобы противостоять все более многочисленным и решительным внутренним и внешним врагам Спарты.Более того, уже не было ясно, что абсолютное господство Спарты над традиционной тактикой гоплитов будет длиться вечно. В 390 году спартанцы были ошеломлены поражением изолированного спартанского полка и потерей около 250 человек от рук смешанных афинских сил гоплитов и легко вооруженных пельтастов — высокомобильных и высококвалифицированных наемных стрелков, которые использовали копья и дротики. легкие целевые щиты, тактика и оружие, заимствованные у наемных фракийцев с побережья Черного моря. Тем временем враги Спарты все больше и больше узнавали о военной тактике Спарты.Среди подобных издавна была принята мудрость, согласно которой Спарта должна избегать слишком частых сражений с одним и тем же врагом; к 371 г. до н. э. г. Фиванцы более или менее непрерывно сражались со спартанцами более двух десятилетий; Фиванские генералы хорошо изучили сильные и слабые стороны Спарты на поле боя — и оказались более чем способны их использовать.

Спартанцы отправили две трети своей постоянной армии на Левктру, но оказалось, что это всего 700 подобных и, возможно, 1600 других лаконцев.Слишком мало, чтобы одержать победу над закаленными в боях противниками; их было слишком мало, чтобы противостоять многочисленным рядам фиванских гоплитов с их поддерживающим составом отточенной кавалерии. А потом их было слишком мало, чтобы остановить последовавшую за этим разрушительную серию фиванских вторжений в Лаконию; Спартанки, которые никогда не видели вражеских солдат, были вынуждены стать свидетелями разграбления и разграбления богатых окраин.

Спартанцев снова было слишком мало, чтобы помешать фиванцам построить новую укрепленную столицу для мессенцев на склонах горы Итхом.Великие каменные стены Мессены, которые до сих пор являются памятником греческой военной инженерии, были печатью гибели Спарты. Фиванцы освободили мессенцев, и Мессена стала независимым городом-государством — государством, непримиримо враждебным своему бывшему хозяину. Без принудительного труда илотов Мессении Спарта не смогла бы сохранить свои военные традиции и быстро стала просто еще одним полисом второго уровня, способным время от времени выигрывать приграничные стычки со своими соседями, но никогда больше не игроком на более широкой греческой арене.

К римской эпохе Спарта превратилась не более чем в антикварный тематический парк; туристы стекались со всего греческого мира, чтобы посмотреть, как спартанские мальчики переносят жестокие порки в старомодных состязаниях на выносливость, которые удобно проводить в открытом театре, чтобы вместить измученные, кровожадные толпы. Эти зрелища служили жалким напоминанием о преданности дисциплине и общественному долгу, которая поддерживала некогда гордое общество подобных воинов. Сегодня греческий город Спарта — это шумный региональный центр; Долина Еврот все еще прекрасна, но есть несколько археологических памятников о ее славном и ужасном прошлом: по иронии судьбы руины бывшего города илотов Мессена, которые возвышаются над равниной Каламаты, гораздо более впечатляющие.

Спартанское общество часто идеализировали, во многом из-за его длительного военного успеха. Социальный философ эпохи Просвещения Жан-Жак Руссо взял Спарту в качестве модели для своей влиятельной книги The Social Contract . Американские революционеры в 1776 году и французские революционеры в 1789 году смотрели на Спарту как на идеализированную «республику добродетели». С тех пор бесчисленные местные спортивные команды получили прозвище «спартанцы», а некоторые американские города хвастались именем «Спарта».Но важно помнить, что настоящая, оригинальная Спарта сломалась с резким треском, потому что не могла согнуться. Спартанцам не удалось отыграться после Leuctra, потому что они не смогли найти способ отклониться от укоренившихся привычек жесткой иерархии, государственного терроризма и социального соответствия. Leuctra была судьбой Спарты, потому что эти привычки заставляли спартанцев окружать себя врагами за границей, одновременно утоляя гневный голод тех беспокойных внутренних подданных, которые с радостью съели бы немногочисленных оставшихся подобий в сыром виде.

Эта статья была написана Джозией Обером и первоначально опубликована в выпуске лета 1998 года MHQ .

Чтобы получить больше отличных статей, подпишитесь на MHQ: Ежеквартальный журнал военной истории сегодня!

Что означает спарта?

sparta

Также называемый Лакедемон, столица Лаконии и главный город Пелопоннеса, был расположен на правом берегу Еврота (ныне Ири), примерно в 20 милях от моря. Спарта никогда не была окружена стенами, поскольку храбрость ее граждан и трудность доступа к ней должны были сделать такую ​​защиту ненужной.В мифический период Аргос был главным городом Пелопоннеса, и Спарта представлена ​​как подчиненная ему. Дорианское завоевание Пелопоннеса, которое, согласно преданию, произошло через восемьдесят лет после Троянской войны, сделало Спарту столицей страны. Самые старые жители страны жили в Амикле, который долгое время не был завоеван. По разным причинам спартанцев отвлекали междоусобные ссоры, пока, наконец, Ликург не дал государству новую конституцию.Эта конституция заложила основу величия Спарты. Вскоре она стала агрессивной и постепенно распространила свое влияние на большую часть Пелопоннеса. В 743 г. до н. Э. Спартанцы напали на Мессению и после двадцатилетней войны покорили эту страну. В 685 году мессенцы снова взялись за оружие, но через семнадцать лет были снова полностью покорены, и с этого времени их страна стала неотъемлемой частью Лаконии. После завершения второй мессенской войны спартанцы продолжили свои завоевания на Пелопоннесе.Они победили тегейцев и отвоевали у аргивян Тирей. Во время персидского вторжения они были признаны первыми людьми в Греции; и им с единодушного согласия было предоставлено главное командование на войне. Но после окончательного поражения персов высокомерие Павсания, царя Спарты, вызвало отвращение у большинства греческих государств и заставило их передать господство Афинам (477 г.). С этого времени власть Афин неуклонно росла, и Спарта имела небольшое влияние за пределами Пелопоннеса.Спартанцы предприняли несколько попыток сдержать растущее величие Афин, и их зависть к последним в конечном итоге привела к Пелопоннесской войне (431 г.). Эта война закончилась ниспровержением Афин и восстановлением господства Спарты над остальной Грецией (404 г.). Но спартанцы удерживали это господство не более тридцати лет. Их решительное поражение от фиванцев под Эпаминондом в битве при Левктре (371 г.) нанесло спартанской мощи шок, от которого она так и не оправилась; и возвращение мессенцев в свою страну два года спустя завершило унижение Спарты.Трижды на территорию Спарты вторгались фиванцы, и спартанки впервые увидели сторожевые огни вражеского лагеря. Теперь спартанцы окончательно утратили свое превосходство над Грецией; и примерно через тридцать лет после этого большая часть Греции была вынуждена уступить Филиппу Македонскому. Однако спартанцы высокомерно держались в стороне от македонского завоевателя и отказались участвовать в азиатском походе его сына Александра Великого. Могущество Спарты продолжало падать до начала правления Клеомена III.(236), реформы которого на время вливали новую кровь в государство, и в течение короткого времени он успешно вел войну против ахейцев. Но Арат, военачальник ахейцев, призвал на помощь Антигона Досона, царя Македонии, который победил Клеомена в решающей битве при Селлазии (221 г.), и добился своего успеха, взяв Спарту. Спарта теперь потеряла свое значение и находилась под властью череды местных тиранов, пока в конце концов она не была вынуждена отменить свои особые институты и присоединиться к Лиге Ачеана.Вскоре после этого он вместе с остальной Грецией попал под власть Рима. Спартанцы были расой суровых, жестоких, решительных, грубых и недалеких воинов, способных на кратковременный самоотверженный патриотизм, но совершенно лишенных способности принять или оценить неизменно благородную и мудрую политику.